Мэтт подозрительно уставился на него.
– А может, эта твоя леди-экстрасенс кому-нибудь разболтала?
– Я так не думаю. Слушай, Мэтт, когда ты перестанешь шить ей дело? Она только пыталась помочь, вот и все.
– Ты имеешь в виду всю эту трепотню насчет того, что убийца правша и когда-то пытался вскрыть себе вены?
– Ты ей не поверил?
– Нет.
– Только не говори, что ты не внес правшу со шрамом на запястье в список особых примет.
– Да внести-то я внес, только не думаю, что это нам поможет. То, что он правша, мне уже подтвердил Док Манро: об этом говорит характер ранений. А что касается предполагаемого шрама... в этом городе больше половины мужского населения работает на лесопилках и мебельных фабриках – шрамы на руках у нас не редкость. Думаю, она это просекла. Большинство людей лучше владеют правой рукой, чем левой, так что это было нетрудно, а шрам она добавила для пущей убедительности.
– Что она должна сделать, чтобы ты ей поверил?
– Гораздо больше того, что сделала до сих пор. Бен поднялся и покачал головой.
– До чего же ты упрям! Когда-нибудь ты об этом горько пожалеешь, Мэтт!
– Может быть, но только не сегодня. Я тебе позвоню, если мы обнаружим что-нибудь еще.
– Непременно. Я сегодня ужинаю с Мэри, но больше чем на пару часов не задержусь.
– Она нервничает?
– Конечно. Я обещал проверить ее охранную сигнализацию. Мэтт кивнул:
– Передай ей, что начиная с сегодняшнего вечера я ввожу усиленное патрулирование и ваш участок тоже включен.
– Обязательно передам. Спасибо.
– Не за что, – отмахнулся Мэтт.
Кивнув на прощание, Бен покинул контору шерифа. Он был не из тех, кто откладывает неприятные обязанности на потом, и немедля направился к загородному дому, где прошло его детство. Его отец упорно величал этот большой, выстроенный в псевдоанглийском стиле особняк, окруженный сотней акров пастбищной земли, «имением», но Бен никогда не следовал этому примеру.
Он также никогда не называл его отчим домом.
Он нажал кнопку переговорного устройства, и веселый голос матери пригласил его войти. Дверь не была заперта, но так как в прихожей его встретили два громадных мастифа, он решил, что дом нельзя считать неохраняемым.
– Привет, парни.
Бен погладил массивные головы псов, радостно вилявших хвостами. Его мать назвала их Бутч и Сандэнс[7], любой из них отдал бы за нее жизнь, но в остальном они были мирными и дружелюбными псами, обожавшими гостей.
Они проводили Бена до самой кухни, где его поджидала мать.
– У заводчика как раз появился новый помет, – сообщила Мэри Райан, как только ее сын появился в кухне. – Тебе надо взять щенка, Бен. Ты любишь собак, и они тебя любят.
– Мастиф не поместится в моей квартире, – возразил Бен, терпеливо вступая в вечный спор.
– Ты мог бы выбрать щенка другой породы.
– Мне не нужна собака. У меня столько работы, что на домашних животных времени нет.
Мэри перестала резать салат и бросила на сына укоризненный взгляд. Голосок девочки-подростка звучал нелепо, ей больше подошел бы низкий грудной голос с хрипотцой. Высокая, стройная, она передала сыну по наследству свои блестящие темно-каштановые волосы и глаза цвета лесного ореха. Ей еще не исполнилось и шестидесяти, а выглядела она на двадцать лет моложе.
– Тебе нужна компания, Бен. Ты слишком много времени проводишь в одиночестве.
– Заглянула бы ты в мой ежедневник, – бросил он в ответ.
Она, конечно, имела в виду его холостяцкую жизнь, хотя в разговоре с сыном неизменно подходила к насущному вопросу окольными путями. Прекрасно зная, что она не слезет со своего любимого конька, если ее не отвлечь, Бен выставил на буфетную стойку принесенную с собой бутылку вина, сбросил пиджак и повесил его на спинку стула, а сам сказал:
– Я пойду проверю окна и двери, хорошо?
– Ужин будет готов через двадцать минут.
Ему хотелось надеяться, что вопрос о его семейной жизни исчерпан, но не тут-то было: полчаса спустя, когда они сели за стол, мать возобновила прежний разговор.
– Ну тогда возьми котенка. Может, даже пару. Кошек можно оставлять одних хоть на целый день, они вполне обойдутся. Зато у тебя будет хоть кто-то, когда вернешься вечером домой.
Бен отпил вина и терпеливо сказал:
– Уверяю тебя, Мэри, мне не нужна компания. Просто в последнее время я очень занят, и у меня нет времени на свидания.
Она слегка поморщилась, услыхав, как прямолинейно он подменяет кошек женщинами, но последовала его примеру и сама задала прямой вопрос:
– Как насчет племянницы Александры Мелтон?
Он был поражен.
– Откуда ты, черт побери, вообще о ней прослышала?
– Мне сказала Луиза. Ты же знаешь, мы с ней всегда вместе готовим цветы для алтаря по воскресеньям. Она говорит, что дважды видела тебя в обществе племянницы Александры Мелтон.
– Я почти не знал мисс Мелтон.
– А ее племянницу?
– Я с ней едва знаком.
– Но все-таки какая она?
Бен решил сдаться. Несмотря на все свои капризы и детский голосок, Мэри, когда ей что-то было нужно, умела быть упорной, как вошедшая в поговорку капля, которая точит камень.
– Она очень похожа на мисс Мелтон. Черные волосы, серые глаза. Правда, она чуть ниже ростом и кажется более хрупкой.
– Александра была немножко не от мира сего. А ее племянница? Кстати, как ее зовут?
– Ее зовут Кэсси Нейл. – Бен с удивлением посмотрел на мать. – Я не знал, что ты была знакома с мисс Мелтон.
– Мы с ней несколько раз разговаривали за прошедшие годы, – пожала плечами Мэри. – А чему тут удивляться? Прожив в таком маленьком городе чуть ли не сорок лет, поневоле перезнакомишься со всеми.
Он кивком подтвердил ее правоту, но тут же задал следующий вопрос:
– Что значит «не от мира сего»?
– Ну... то и значит. Она была ясновидящая. Однажды посоветовала мне вернуться домой как можно скорее, потому что Гретхен – это мама Бутча и Сандэнса, ты ее помнишь, – собралась ощениться и с ней что-то не так. Между прочим, Александра оказалась права, возникли проблемы. Я потеряла бедную собачку, и мне пришлось вручную выкармливать мальчиков.
Бен оглянулся на «мальчиков». Один из них в эту минуту застучал хвостом по выложенному плиткой полу, а второй широко зевнул, показав чудовищную пасть. Вновь повернувшись к матери, Бен сказал:
– До меня доходили рассказы о ее даре, но я им не верил. Правда, Кэсси тоже уверяет, что ее тетя умела предсказывать будущее.
– Ну, значит, так оно и есть. А Кэсси умеет?
– Нет.
– Это твое мнение или она сама тебе сказала? – с жадным любопытством спросила Мэри.
– Она сама мне сказала, что не умеет. – Бен не считал нужным сообщать матери, что Кэсси наделена телепатическими способностями иного рода.
Мэри разочарованно надула губы.
– У-у-у... А я-то думала, она умеет.
– Хочешь, чтобы она тебе погадала? – сухо усмехнулся Бен.
– Между прочим, – заявила Мэри, вызывающе вздернув подбородок, – Александра уже предсказала мне мою судьбу. После того случая со щенятами я спросила ее, может ли она что-нибудь мне сказать о моем будущем. Она сначала просто засмеялась, а потом сказала, что благодаря моему сыну я встречу высокого, темноволосого, красивого незнакомца, мы с ним безумно полюбим друг друга и вскоре поженимся.
Это было так похоже на традиционные предсказания ярмарочных гадалок, что Бену ничего иного не осталось, как развести руками.
– Ради всего святого, Мэри!
– А может, предсказание сбудется, откуда тебе знать?
– Конечно, – вздохнул Бен. – Может, и сбудется.
Она недовольно нахмурилась:
– Знаешь, сынок, даже юристу не полагается быть таким циничным.
Поскольку она называла его «сынком» только в случае крайнего неудовольствия, а ее неудовольствие могло ему дорого обойтись (это он знал по опыту), Бен еще раз вздохнул для приличия и проговорил: