– Значит, можно допустить, что у него была особая причина ненавидеть Айви, поэтому он ее и выбрал. Вы это имели в виду?
– Такую возможность исключить нельзя. Можно предположить, что остальные три жертвы были выбраны по признаку внешней привлекательности и уязвимости, но Джеймсон под эту категорию не подходит. Хуже не будет, если вы попытаетесь разузнать и вычислить, что за этим стоит.
Мэтт кивнул:
– Идет. Я пошлю своих людей еще раз опросить соседей, родственников и знакомых. Правда, дело это нелегкое и результатов придется подождать, потому что Айви была сущей ведьмой, и число ее врагов примерно равняется числу знакомых.
– А как насчет пропавших предметов с тел первых трех жертв? Вы что-нибудь установили?
– Да, похоже, вы были правы... и я не могу простить себе того, что не поинтересовался этим раньше.
Бишоп невозмутимо пожал плечами:
– Это не имеет особого значения, пока у вас не появится реальный подозреваемый. В любом случае установление пропавших предметов скорее всего не прояснит личность убийцы и не подскажет, где его искать. Эти вещи могут разве что забить пару лишних гвоздей в крышку его гроба, но не раньше, чем его арестуют.
– Если его когда-нибудь арестуют, – с безысходностью в голосе добавил Мэтт, но тут же одолел минутную слабость. – Мы не можем быть твердо уверены в результатах, но вчера вечером и сегодня с утра я разослал своих людей вторично опросить семьи, а также обыскать дом Джилл Керквуд. Бекки Смит, по словам ее матери, никогда не расставалась с золотой цепочкой: ее не нашли на теле, и дома в шкатулке с украшениями ее не было. Мать Айви утверждает, что на службу в церковь она всегда надевала брошку с павлиньим пером, но в доме ее нет – исчезла бесследно. Добавьте к этому пропавшее с места преступления белье Дианы Рэмзи, и логика подскажет нам, что у Джилл Керквуд он тоже что-то взял, хотя мы не представляем, что бы это могло быть.
– Трофеи, – задумчиво протянул Бишоп. – Он наверняка хранит эти вещи. Скорее всего в ящике комода или в коробке.
– Вы верно заметили – это поможет. Если мы его поймаем, – вздохнул Мэтт.
– Вы его поймаете. Убийца совершил принципиальную ошибку: он действует на ограниченном пространстве, в тесном маленьком сообществе. Рано или поздно вы выявите реальную связь между убийцей и одной из его жертв.
– Рано или поздно, – повторил Мэтт. – Сколько же крови он еще прольет, прежде чем мы установим связь?
Движения на дорогах было мало: накануне вечером шел дождь со снегом, с утра небо обложили тучи – все это было ему на руку. И он не сомневался, что они окажутся не готовы к столь скорому развитию событий: это тоже к лучшему.
Но лучше всего было то, думал он, что они никогда, ни за что на свете не догадаются, где он собирается заарканить свою следующую жертву. В самом безопасном месте. В священном убежище.
Церковные колокола зазвонили, и он улыбнулся.
Проведя в постели почти все воскресное утро, они встали только около десяти, да и то лишь потому, что Макс настойчиво напомнил о своем присутствии. Но только после того, как поздний завтрак был съеден, а посуда убрана, Кэсси неохотно вернулась к наболевшему:
– Честное слово, мне следует попробовать еще раз.
Губы Бена непроизвольно сжались, но его голос прозвучал довольно спокойно:
– Ты пыталась вчера, когда Мэтт вернулся в контору, и обнаружила, что он все еще тебя блокирует. Разве сегодня что-нибудь изменилось?
– Бен, он не может блокировать меня до бесконечности. Рано или поздно я сумею пробиться. Честно говоря, мне хотелось бы поскорее. Разве ты не хочешь, чтобы все это кончилось?
– Конечно, хочу! Просто... у тебя это отнимает слишком много сил, Кэсси.
– Только когда я действительно вступаю в контакт. – Она упрямо посмотрела на него. – Проводить «зондирование» вовсе не трудно. Ты же понимаешь, нам необходимо знать, выслеживает ли он кого-нибудь еще, собирается ли в скором времени снова убить.
– Кэсси...
– Хотя бы один раз я хочу сообщить Мэтту нечто более конструктивное, чем местонахождение очередного тела.
Бен обнял ее и крепко притянул к себе.
– Я знаю.
Она прижалась к нему щекой и обхватила обеими руками за талию. Ей хотелось спросить, понимает ли Бен хоть в отдаленной степени, что после смерти ее матери он первый человек, предлагающий ей найти утешение в своих объятиях.
– Не будет у нас ни минуты покоя, пока он бродит на свободе.
– Знаю.
– К тому же я на все готова, лишь бы избавиться от этой проклятой мелодии, – добавила Кэсси.
– Все еще жужжит?
– Угу. – Она осторожно высвободилась из его объятий. – Стоит мне отвлечься хоть на минуту, как она возвращается.
– Вспомни, что это за песня, и сразу от нее избавишься.
– Да, наверное. – Кэсси тряхнула головой. – Ладно, неважно, мне просто надо на чем-нибудь сосредоточиться. Ну что, начнем?
Бен решил больше не возражать, видя, что это бесполезно. Они оставили Макса в кухне наслаждаться очередной костью из воловьих жил, а сами прошли в гостиную. Кэсси удобно устроилась на диване, но при первой же попытке сконцентрироваться и вступить в контакт с сознанием убийцы она наткнулась на преграду, которую не смогла преодолеть.
– Черт! – Кэсси нахмурилась, вид у нее был встревоженный.
– Ты же говорила, что он не может блокировать тебя до бесконечности, – напомнил ей Бен.
– Да, говорила. Но блокировка кажется совершенно непробиваемой. – Она подняла руку и потерла лоб. – Чертова музыка!
– Ты часто слышишь навязчивые мелодии?
– Нет. Почти никогда. – Внезапно Кэсси уставилась на него в страшной тревоге. – Почти никогда. Когда человек лишен музыкального слуха, он редко думает о музыке. А этот мотивчик напоминает о музыкальной шкатулке. Я уже давным-давно не слышала, как играет музыкальная шкатулка.
Не успел Бен ответить на это, как зазвонил телефон. Кэсси пришлось встать с дивана, чтобы снять трубку, так как телефон стоял на приставном столике у стены.
– Алло?
Бен увидел, как напряглось ее лицо, пока она выслушивала собеседника. Через минуту Кэсси осторожно положила трубку на рычаг, точно та была из тонкого хрусталя. Бен вскочил и бросился к ней.
– Кэсси?
– Ошиблись номером, – глухо сказала она. Бен положил руки ей на плечи и повернул лицом к себе.
– Я тебе не верю. Что тебе сказали?
– Ничего особенного. – Кэсси невесело рассмеялась. – Помнишь, ты мне сам говорил, что меня ждут телефонные звонки от встревоженных и подозрительно настроенных граждан? Это был один из них. Но ты не волнуйся, мне случалось выслушивать кое-что почище. Поверь, меня называли не только ведьмой.
– Черт побери! – Бен снова крепко обнял ее. – Да, я ожидал, что звонки будут, но большинство здешних жителей – люди вполне разумные, Кэсси. Они просто напуганы. Они запаниковали.
– Я понимаю. Честное слово, я в порядке.
Бен слегка отстранился, чтобы можно было ее поцеловать. Он собирался просто утешить ее, но этот первый «утешительный» поцелуй стремительно перерос в нечто большее. Его руки скользнули у нее по спине и оказались на бедрах, он еще крепче притянул ее к себе, и приглушенный стон наслаждения вырвался из груди Кэсси.
Она слегка смутилась, когда он поднял голову и улыбнулся ей. Проникающий прямо в душу взгляд потемневших от страсти глаз лучше всяких слов подсказал ей, что он полон желания. Впрочем, существовали и другие бесспорные признаки, которые Кэсси явственно ощущала, так что слова были не нужны.
– А я не забыл тебя предупредить, что у меня тоже есть проблемы? – спросил Бен. – Вот, например, мне никак не удается держать руки от тебя подальше. – При этом его руки беспрерывно двигались.
Кэсси откашлялась, но ее голос все равно звучал хрипло.
– Нет, ты ничего такого не говорил. Но я сама заметила. Еще вчера вечером.
– Как я уже говорил раньше, несмотря на мою толстую броню, от тебя трудно что-нибудь скрыть. Она задумалась над его словами и не сразу ответила: