Посвящается единственному и неповторимому
Полуночнику Луи,
приключений которою с лихвой хватит на девять жизней
Пролог
Жизнь, что прежде он живал…
«Где жизнь, что прежде я живал?» – строка из песни Петручио. Уильям Шекспир «Укрощение строптивой».
Даже самый темный день начинается с рассвета. Что касается конкретно этого дня, он начался с того, что я отдыхал на балконе третьего этажа в моем pied-a-terre, когда лучи солнца коснулись вершин гор Мадди. Облака скользили по отдаленным пикам гор, точно знаменитые страусиные опахала Салли Ренд по дразнящим выпуклостям ее тела. Сквозь бледные оттенки розового и голубого медленно проглядывало красное око солнца, начиная раскалять и без тот поджаренные пески пустыни. Старик Сол всю ночь бодрствовал, по-добно игрокам на Стригкгфит (Главная улица Лас-Вегаса, где находится большинство отелей и казино)в Лас-Вегасе. Он просто уходил на время на другую сторону Земли, чтобы там тоже хватило тепла. Славный старикан.
В середине июля пески делаются такими же раскаленными, как атмосфера за игральным столом, когда идет хорошая карта, и даже жарче. Я позволил своему воображению увлечь меня на озеро Мид, сверкающее, точно драгоценный топаз в пыльном ландшафте пустыни. Сотни карпов поблескивают, подобно золотым монетам, в воде у кромки берега, теснясь в ожидании лакомства из рук туристов. Я никогда не видел воочию эти горы сокровищ, разжиревшие благодаря попрошайничеству, но много слышал о них. И – да, я разделяю увлечение туристов карпами, хотя мои интересы лежат, скорее, в сфере питания, нежели в сфере кормления.
Я предвкушал приятный денек. Мисс Темпл Барр, моя прелестная соседка-фрилансер, специалист по связям с общественностью, в настоящий момент сидит без работы. В то время, как я мечтаю о свободной охоте в диких песках, мое испорченное цивилизацией сердце тайно ждет заветного «тррр», издаваемого машинкой для открывания консервов. Этот восхитительный звук предваряет следующий за ним сочный шлепок рыбной вкусняшки на блюдо в форме банана, которое моя куколка считает подходящим для меня и достаточно большим, чтобы утолить мой здоровый аппетит.
Неплохую жизнь я веду все последнее время, просто какая-то эра Водолея. Невозможно выразить словами все блаженство одомашнивания, особенно для того, кто меньше четырех недель назад сидел в клетке в очереди на усыпление в ряду смертников городского приюта для бродячих животных. По правде говоря, мое нахождение там было спланировано: я работал под прикрытием, изображая местного бомжа – лицо без определенного места жительства, как это назвали бы социологи, — с целью раскрытия убийства на книжной ярмарке. И, разумеется, обстановка, в которой я сейчас пребываю, — лучи солнца, греющие, но пока не обжигающие, сухой ветерок пустыни и мисс Темпл Барр, хлопочущая над машинкой для опфывания консервов, — гораздо более привлекательна, чем полная опасностей жизнь бродяги, которую я был вынужден вести раньше.
Итак, я соскользнул в приятную дремоту, которой славятся мои братья по крови, — счастливый лежебока, не ожидающий от жизни ничего, кроме заботы и комфорта, которые я, несомненно, заслужил за несколько прошлых проклятых жизней.
Мой персональный солнечный участок на балконе успел переместиться в тень, когда я проснулся, разбуженный приближающимся цоканьем двух изящных каблучков. Желудочный сок с готовностью забурлил у меня внутри, тогда как я лениво приоткрыл один изумрудный глаз: я вовсе не хочу, чтобы мой знаменитый неотразимый взгляд ухайдакал мою куколку, когда она еще не вполне проснулась.
Однако мисс Темпл Барр вовсе не выглядела не вполне проснувшейся – по правде говоря, она была гораздо бодрее, чем полагается в такой ранний час.
— Сегодня ты не завтракаешь, Луи, — объявила она обескураживающе жизнерадостным тоном.
После этого мои дремлющие чувства были оскорблены еще раз: нечто со стуком грохнулось возле меня, вызвав мгновенный шок. Я еще не открыл второй глаз, чтобы изучить этот феномен, когда перед моим взором появилась рука с длинными ногтями, и мисс Темпл Барр (все-таки она имеет непреодолимую тягу к парням моей породы) подхватила меня поперек туловища.
— Иди сюда, парниша. Ох, ну и тяжелый же ты!.. Не успел я насладиться близким контактом и даже полностью проснуться, как оказался засунутым в место, которое было мне слишком хорошо знакомо: четыре стены из мерзкого пластика и дверца с безвкусной решеткой. Эта решетка захлопнулась перед моим носом, пока я моргал, не веря своим глазам. Меня запихали в портативную кутузку!..