Мать с укором взглянула на сына. Все свои надежды она связывала с ним. Именно благодаря его рождению она из наложницы, не имеющей никаких прав, возвысилась до жены, со всеми выгодами этого положения. После того как Первая жена умерла бездетной, бывшая наложница была приближена и теперь вела себя так, словно всегда являлась Первой женой. Она очень этим гордилась. Теперь же её глаза наполнились слезами. Она медленно прикрыла рукавом лицо.
– Я всё поняла. Ты нас не любишь. Чем мы заслужили такого неблагодарного сына? Я тебя выносила, родила. Так ты отплатил мне за любовь и заботу?
Из-за рукавов матери Вэй-Фан не мог видеть её лица. Да, так и есть, он – бесчувственный себялюбец, думающий только о своих прихотях. Худшими поступками для чань-буддиста являются покушение на Будду, убийство святого человека, матери или отца; тогда как для конфуцианца – недостойное сыновнее поведение. В этом же доме самым страшным грехом считались материнские слёзы.
Она всхлипывала, словно певица в трагической опере, и Вэй-Фан чувствовал себя последним подлецом. Да, он – неблагодарный сын! Как он мог так поступить?
– Простите меня, матушка. Я не думал, что это причинит вам такую боль. Клянусь, я забуду обо всём. Я обещаю учиться изо всех сил и стать хорошим сыном!
На следующий день Вэй-Фан поведал мастеру Чжану о решении родителей. Тот слушал и кивал. Затем поддернул рукава и, улыбнувшись, заметил:
– Если ты решил уйти, я не могу тебе препятствовать, но буду по тебе скучать. Помни, у тебя есть дар, а дар – это большая редкость. Если бы ты продолжил учиться, то многого бы достиг.
Вэй-Фан хорошо запомнил слова мастера и то, как он их произнёс. Впоследствии мальчик часто думал о том, как бы всё повернулось, если бы ему выпала другая судьба. Однако более всего на свете он хотел доставить радость родителям, пусть даже и ценой собственного несчастья. Он старательно пытался соответствовать их чаяниям, хотя чувствовал, что задыхается, словно ему не хватает воздуха.
* * *
Долгих два года Вэй-Фан держал слово. Спрятал одежду для занятий ушу, прекратил все тренировки и перестал грезить о жизни, полной приключений и перемен. Вместо этого мальчик сосредоточился на штудировании конфуцианских трактатов, изучил все императорские указы… Родители гордились им. Он же становился всё более зажатым, временами чувствуя, что в любой момент может взорваться, словно хлопушка на празднике Нового года. Всё кажется тихим и спокойным, но под тонкой рисовой бумагой скрывается порох, и как только шнурок догорит, всё разлетается в клочья.
Как-то раз Вэй-Фан возвращался домой после уроков, как вдруг путь ему преградила похоронная процессия. Он вынужден был остановиться и переждать. Однако через какое-то время обнаружил, что идёт по знакомой улице прямо к аптеке мастера Чжана. «Цени своего учителя так, словно он – драгоценный нефрит». Вспомнив эти слова Конфуция, юноша постучал в дверь дома и позвал учителя по имени.
Он не думал ни о чём плохом, просто хотел навестить старого мастера, выказав ему уважение. Юноша зашёл внутрь. Навстречу ему из-за конторки вышла молодая женщина: приятное лицо, широко расставленные глаза и маленький нежный рот. Женщина улыбалась. Она была одета, словно молодой учёный, а на конторке виднелись кисти для письма и стопка книг, что произвело на Вэй-Фана сильнейшее впечатление.
Он улыбнулся. Когда девушка вышла из-за конторки, стало заметно, что она прихрамывает: одна нога у неё была короче другой.
– Чем я могу вам помочь, господин? – спросила она.
– Я ищу мастера Чжана.
– Он умер.
Сердце юноши защемило от боли. Он всё ещё не привык к тому, что люди умирают. Вообще к смерти, её внезапности и неотвратимости.
– Уже полгода назад, – уточнила девушка.
Вэй-Фану показалось, что он стоит перед запертой дверью и должен найти то ли замочную скважину, то ли щёлку, чтобы заглянуть внутрь.
– Он болел?
– Он был очень стар. Впрочем, я думаю, это одно и то же. А ещё он тосковал.
Она показала на свою искалеченную ногу и продолжила:
– Мастер Чжан исцелил меня, и я осталась здесь. Его помощник женился, некому стало за аптекой присматривать. Поэтому господин Чжан обучил меня немного. Я поддерживала его как могла, но он совершенно утратил надежду.
Эти слова определённо относились к Вэй-Фану. Словно игла хирурга вскрыла нарыв, и гной потёк наружу. Он поблагодарил девушку, извинился и повернулся было, чтобы уходить, но задержался. Ему показалось, что девушка расстроится из-за его ухода.