Однако слова Цветка Сливы никак не выходили у него из головы. Ветер шуршал длинными кедровыми иглами, – звук был ласковым, словно журчанье ручейка. Или шорох дождя за окном, когда ты засыпаешь в тёплой постели.
Юноше сделалось грустно. Он думал о горах и далёком монастыре, где обитают мастера ушу. Ведь палочками попользуются какое-то время, а потом выкидывают. Это не то, что ему требовалось от жизни.
Глава 5
Накануне семнадцатилетия Вэй-Фана к нему в комнату зашла его мать, пряча руку в муфте из лисьего меха. Он почувствовал, что царапины на щеке саднят до сих пор. Она держалась скованно, видно было, разговор с сыном требовал от неё усилий. Натянуто улыбаясь, она видела отражение своей тоски в глазах юноши.
– Завтра – твой день рождения. Я приказала приготовить особое блюдо.
– Лапшу долголетия? – вздохнул он.
Это каждый раз была лапша долголетия.
– Да, – кивнула мать и села рядом. – Сожалею, что тогда ударила тебя.
Вэй-Фан кивнул.
– Останется ли между нами всё по-прежнему?
– Я не понимаю вас, матушка.
– Хочу, чтобы ты снова стал моим милым мальчиком.
– Я уже не мальчик.
– Увы, – с грустью согласилась она, уходя в себя. – Как быстро ты вырос…
* * *
На следующий день он посетил мать в Красных покоях. У неё с визитом были две дамы. Тем утром Вэй-Фан дополнил своё простое ученическое платье новой курткой, собственноручно вышитой матерью. Он чувствовал себя в ней неловко, однако тепло поблагодарил мать. Они все сели вокруг стола. Мать взяла палочки и принялась за лапшу, её примеру последовали подруги.
– Ешь! Ешь, Вэй-Фан! – радостно восклицали они.
Их принуждённое веселье тяготило юношу. Одна из дам взяла его пиалу, другая до краёв наполнила её длинной белой лапшой, сдобренной подливой из баранины. Вэй-Фан благодарственно поклонился матери и дамам. Те нетерпеливо oжидали, когда он наконец приступит к еде.
– Ах, как же он будет хорош, когда женится! – сказала одна гостья.
– Благодарю вас, вы правы, – произнесла его мать с некоторой запинкой.
– Женюсь? Я? – вскинулся было Вэй-Фан, но мать торопливо замахала на него рукавом.
– Не слушай их, сынок! Обычные женские пересуды и ничего более. Впрочем, я недавно сама подумала, что надо бы нам попросить тётушку Ма быть твоей свахой.
Тётушка Ма улыбнулась одними уголками губ, слегка обнажив прокуренные чернёные зубы. Она казалась Вэй-Фану тощей ведьмой из сказок: седые волосы сильно стянуты в пучок на затылке, постоянно шевелящиеся узловатые пальцы, огромные выпуклые глазищи и воронья улыбка.
Старуха оценивающе взглянула на молодого человека. Вэй-Фан почувствовал себя гусём на рынке, которого ощупывает кухарка, чтобы определить, достаточно ли тот откормлен. Он вежливо, но отстранённо улыбнулся ей. Тётушка Ма всё поняла и нахмурилась.
– Мать лучше знает, что тебе нужно. Ты с этим согласен? – спросила она.
Вэй-Фан кивнул. Ведьма вновь вперилась в него долгим пронизывающим взглядом, после чего обратилась к матери:
– Любящий сын, говорите?
– Очень любящий, – решительно подтвердила та. Тётушка Ма саркастически покосилась на неё.
– Слушается ли он старших?
– Всегда!
– Не играет ли в азартные игры?
– Ну что вы!
– Опиум курит?
– Даже не пробовал.
– А не посещает ли певичек на Аллее Пипы[1]?
Вэй-Фан возмущённо уставился на мать, но та с достоинством ответила и на этот щекотливый вопрос.
– Разумеется, нет! – отрезала она, ни на секунду не запнувшись.
– Хм-м-м… – Сваха снова посмотрела на юношу и отхлебнула чаю. – В какой день он родился?
Госпожа Фан вдруг умолкла. Словно почуяв неладное, тётушка Ма воззрилась на неё:
– Как, вы не помните? Это плохо. Гороскопы совершенно необходимы. Если я не смогу составить его гороскоп, как же, скажите на милость, мне подбирать девушку, которая станет ему подходящей парой? Горе, если поженить людей, чьи судьбы различны. Всё равно что оставить козла охранять капусту.
– Конечно же я помню! – воскликнула наконец мать Вэй-Фана. – Кому и знать, как не мне, верно? Это произошло зимой, ровно шестнадцать[2] лет назад. На двадцать восьмой день одиннадцатой луны года Змеи, – аккурат в празднование десятилетия правления императора Гуансюя. Вэй-Фан родился вечером, уже после заката. А вот в который час… Нет, боюсь, сейчас мне уж не припомнить.
По мере того, как она вспоминала различные детали, госпожа Фан выглядела всё более уверенно. В углу комнаты сидела, низко опустив голову, служанка Ван, вышивая милующихся уточек на праздничном покрывале. Вэй-Фан нутром почувствовал, что в рассказе что-то не так.
2
Следуя старинной традиции, все жители Китая добавляют год к своему возрасту в день Нового года: когда ребёнок рождается, считается, что ему уже 1 год.