— Гм… хорошо, я бы тоже трепетала и гордилась, но я больше не Зоря. — Плохое ощущение нарастало в глубине моего желудка. — Я повесила эту шляпу почти два месяца назад. Что… как именно вы предполагали помогать мне?
Дженис сжала руки вместе, лучезарно улыбнувшись сперва мужу, а потом мне.
— Управляющие попросили нас ответить на любые вопросы, имеющиеся у вас — Рик очень эрудирован в истории Братства и я провела более двухсот ознакомительных заседаний, так что, между нами, вероятно, не будет вопроса, на который мы не сможем ответить.
— Я сделала линией поведения никогда не отвергать предложение помощи, но боюсь, я все еще немного растеряна. Вы продолжаете упоминать управляющих, но я не знаю точно, о ком вы говорите. — Головная боль, которая, казалось, все время парила надо мной как темное облако, усилилась.
— Совет управляющих, — объяснил Рик.
— Совет управляющих? — Я нахмурилась и потерла лоб. — Я считала, что Зенит управляет Братством.
— Любым обычно, да, но последняя Зенит… — Дженис послала еще один быстрый взгляд ее мужу.
Он подхватил, недосказанное ей.
— Последняя Зенит была уничтожена вампирскими подонками, против которых она так отважно сражалась.
— Тпру, странно! Прежде всего, вампиры не подонки. Я знаю некоторых из них, и они вполне порядочные люди.
Парочка обрела одинаково потрясенные выражения.
— Вы…знаете их? — Наконец спросил Рик.
— Да. — Я скрестила руки, дерзнув сказать им кое-что. Что не было конечно утраченной любви между Братством и Темными — как раз наоборот, так как в большей степени состояние войны существовало между ними обоими. Но я давно перестала волноваться, что Братство подумает о моем знакомстве с вампирами. Фактически, я обдумывала сообщить им, что была Возлюбленной Кристоффа. Это могло бы лишь гарантировать, что я не буду больше связана с их группой.
С другой стороны, это могло бы означать, что я должна писать завещание. Братство придерживалось беспощадной политики, когда это относилось к вампам и их приятелям.
Джен и Рик переглянулись.
— Это…странно, — наконец сказал Рик. — Я не вполне понимаю, что на это сказать.
— Хорошо, у меня есть другие новости, которые могли бы вас заинтересовать. Те вампиры, которых вы обвиняете в смерти Зенита — невиновны. Она была застрелена и убита одним из своих.
— Нет, — сказала Дженис, покачав головой. — Глава совета управляющих был там. Я читала его отчет об ужасной трагедии, и он высказался предельно ясно, что пытался защитить Зенит. Она была убита вампиром. Именно его оружие выстрелило в нее.
Я засосала на мгновение нижнюю губу, когда сдвинулась за приемной стойкой, сохраняя дистанцию между нами. Я, конечно, не ожидала, что они набросятся на меня с ножами, но необыкновенные — и более смертельные — вещи произошли во время моего пребывания в Исландии. И если ничто другое, как мое время там научило некоторому количеству осторожности с тем, куда были замешаны члены Братства.
— Я тоже была там, знаете ли, — сказала я наконец.
Удивление засветилось в их глазах.
Я кивнула, немного пораженная этим. У меня было подозрение, что я знала, о ком они говорили, хотя не догадывалась, что он был директором — о Фредерике Робере, сладкоречивом французе, который не был посторонним, и тоже имел силу или возможность использовать это. Но он был в тюрьме в Исландии, хотя, по-видимому, у него был некий вид связи с Братством, если оказался в состоянии сделать отчет. Вопрос, щекотавший мой ум, был, почему он не сказал жнецам, что я в то же самое время присутствовала там.
— Я точно видела, что произошло и могу заверить вас, что Дениз не была застрелена вампиром. Но это действительно спорный пункт, не так ли? Факт тот, что она мертва и я больше не Зоря, так что хотя мне льстит, что вы столь сильно хотели увидеть меня, боюсь, вы обязаны быть разочарованы. Я не собираюсь больше исполнять обязанности Зори.
— К сожаленью, этот метод не сработает, — сказал Рик.
— Меня не заботит процедура избавления от статуса Зори как таковая, и все равно кто его примет, я сделаю это, — резко сказала я. — Я была бы счастлива, передать этот камень кому бы то ни было, желающему взяться за эту работу, лишь бы кто-то взял его и скорее. Фактически, это самый подходящий момент.