— Пожалуй, я подожду, пока мистер Каин придёт в себя, — сказал Ванадий. — Делать мне всё равно больше нечего.
В голосе Паркхерста вдруг появились властные нотки, заговорил он тоном властителя вселенной, которому его, должно быть, научили на специальном курсе медицинского института. Да только вспомнил он об этих навыках слишком поздно.
— Мой пациент очень слаб. Его нельзя волновать, детектив. Я действительно не хочу, чтобы ваши допросы начались раньше завтрашнего дня.
— Конечно, конечно. Я не собираюсь его допрашивать. Я просто… понаблюдаю.
Исходя из звуков, Младший понял, что детектив вновь устроился в кресле.
Младшему оставалось только надеяться, что Паркхерст грудью встанет на защиту прав своего пациента. Но его надежды не оправдались.
После долгой паузы он услышал голос врача:
— Вы можете зажечь настольную лампу.
— Мне и так хорошо.
— Её свет не потревожит пациента.
— Мне нравится темнота.
— Это очень необычно.
— Пожалуй, — согласился Ванадий.
Окончательно признав своё поражение, Паркхерст покинул палату. Тяжёлая дверь вздохнула, мягко закрывшись, отрезав скрип каучуковых подошв, шуршание накрахмаленных халатов и прочие шумы, создаваемые медицинскими сёстрами, торопливо пробегающими по коридору.
Сын миссис Каин почувствовал себя совсем маленьким, слабым, всеми забытым, чудовищно одиноким. Детектив находился в палате, но его присутствие только усиливало ощущение изоляции.
Ему недоставало Наоми. Она всегда знала, что нужно сказать или сделать, несколькими словами или прикосновением улучшала его настроение, когда он вдруг впадал в минор.
Глава 12
Гром рассыпался цокотом копыт, темно-серые облака несло на восток медленным галопом лошадей из сна. Дождь туманил и искажал силуэты Брайт-Бич, превращая их в зеркальные отражения в комнате смеха. Скользя к сумеркам, этот январский день, похоже, покидал знакомый мир, найдя дорогу в новое измерение.
С мёртвым Джоем под боком, возможно, с умирающим в чреве ребёнком, запертая в кабине «Понтиака», поскольку дверцы от ударов «Форда» и об землю намертво заклинило, превозмогая боль, всё-таки ей крепко досталось, Агнес отказывалась дать волю страху или слезам. Вместо этого она начала молиться, выспрашивая мудрость, дабы понять, почему такое произошло с ней, и силу, чтобы преодолеть боль и утрату.
Свидетели, первыми прибывшие на место аварии, убедившись, что дверцы открыть невозможно, подбадривали её словами, наклоняясь к разбитым окнам. Некоторых она знала, других нет. Все желали ей только добра, всех тревожило её самочувствие, некоторые стойко мокли под дождём без зонтов и плащей, но у всех глаза поблёскивали любопытством, отчего Агнес казалось, что она — подопытный кролик или экспонат на выставке, а её глубоко личная агония служит развлечением для посторонних.
Первой прибыла полиция, потом «Скорая помощь». Предложение вытащить Агнес через разбитое ветровое стекло не прошло: крышу прогнуло вниз, уменьшив и без того небольшую высоту стекла, а у Агнес схватки все усиливались. Так что такая попытка могла закончиться самым прискорбным образом.
Появились спасатели с гидравлическими ножницами и пилами для резки металла. Зевак оттеснили от «Понтиака».
Раскаты грома приближались. Вокруг неё трещали полицейские рации, звякали подготавливаемые к работе инструменты, ревел ветер. От этой какофонии голова шла кругом. Она не могла отсечь эти звуки, а закрывая глаза, словно попадала в водоворот.
Бензином в воздухе не пахло: бак не разгерметизировался, не взорвался. Так что сгореть заживо она не могла… но час тому назад безвременная смерть Джоя тоже казалась событием невероятным.
Спасатели попросили её отодвинуться как можно дальше от дверцы, чтобы избежать случайной травмы при резке металла. Двигаться ей было некуда, кроме как к мёртвому мужу.
Прижавшись к его телу, чувствуя на плече его голову, Агнес думала об их свиданиях, первых годах совместной жизни. Они иногда ездили в автокинотеатр, сидели, прижавшись друг к другу, держась за руки, смотрели на Джона Уэйна в «Разведчиках», Дэвида Найвена в «Вокруг света за 80 дней». Они были такими молодыми, такими уверенными в том, что им уготована вечная жизнь. Молодыми они оставались и сейчас, да только один из них уже шагнул в вечность.
Спасатель велел ей закрыть глаза и отвернуться от пассажирской дверцы. Через окно сунул в кабину Плотное солдатское одеяло и укрыл им правый бок Агнес.