В глазах Гидеона заплясали веселые огоньки.
– Говори, Гидеон. Я же знаю, ты хочешь…
– Ты знаешь, все норм. Можешь сказать. Я не против.
У Нико сжало в груди.
– Не против чего?
Гидеон посмотрел на него в упор. Он владел непростительным даром читать мысли, не будучи при этом телепатом, а потому Нико не знал, чем себя выдает.
– На самом деле ты хочешь вернуться туда, – подсказал Гидеон. – В то место, которое якобы ненавидишь, о чем говорил мне уже тысячу раз.
– Что, прямо так и говорил? Не сказал бы, что ненавижу его…
– Дело не только в доме. – Гидеон еще раз ненадолго присмотрелся к нему. – Ты хочешь, Нико, хочешь провернуть эксперимент, о котором вы с Либби говорить не желаете. Я знаю, мысленно ты уже приступил к вычислениям, это видно по тому, как ты обсуждаешь замысел, а ведь ты просто так, вполсилы ничего не делаешь. Либо занимаешься чем-то с полной отдачей, либо не занимаешься вовсе.
В голове у Нико тонко завыла сирена, сигнал об опасности, но он игнорировал его, как и прочие тревожные знаки, к которым вообще-то имел привычку прислушиваться. Руководствуясь тем, что в эгоистичном порыве посчитал верой, он отвернулся от предупредительных неоновых вспышек и направил корабль прямиком в бурю.
– Так ты… – Нико откашлялся. – Думаешь, не стоит пытаться?
Некоторое время Гидеон смотрел на него молча, и за это же время Нико успел перебрать в голове множество вариантов того, как все может пойти не так. Бесконечные, безграничные вычисления, которые он упростил ради понятной статистики: в девяноста восьми, если не в девяноста девяти случаях из ста все кончалось плохо.
Для обыкновенного человека.
– Нет, нет, конечно, – сказал наконец Гидеон. – Но даже если бы и думал, то если я тебе нужен, Николас… – Он пожал плечами. – Je suis à toi[6]. Я и мой истекающий срок жизни.
«Ты и твой истекающий срок, Гидеон, – они мои…»
– Ты уверен?
– Я знаю, кто ты. Знаю, как ты любишь. Особняки, поместья, идеи… Люди. Все это неважно. – Гидеон снова пожал плечами. – Что бы ты ни дал мне, этого хватит.
От негодования у Нико сжало горло.
– Все не так. При чем тут… Говоришь как об огрызках, объедках, но это куда больше. Понимаешь, о чем я? Это… оно куда… глубже, и для тебя я…
– Знаю, я же говорил, я все знаю, – рассмеялся Гидеон. – Или ты думал, что я, прожив с тобой так долго, не научусь понимать тебя?
– Я не знаю, но это не… с другими все как-то… – Нико засмущался, не хотел, чтобы на него так смотрели. – Гидеон, причина… все дело в тебе, – попытался он объяснить и тут же опустил руки. – Ты мой… талисман, не зна…
В этот миг он ощутил воздействие чужой магии. Страх того, что они так и не скажут друг другу заветных слов и Гидеон проживет жизнь, ничего не узнав, на время заставил Нико позабыть о том, что с недавних пор на него покушаются. Он слишком долго не озирался, расслабился. Зато сейчас зарычал, сделал резкий рывок и перехватил летящее в него заклятие, остановил едва заметное воздействие. Быстро осмотревшись, обнаружил источник – очередного убийцу, готового спустить курок. Он поджидал у подъезда. Новая немезида, подосланная Форумом – или кто там еще желал ему гибели из филантропических побуждений, – коварно облачилась грузчиком и складывала ящики с лапшой и горячими чипсами у крыльца любимого магазинчика Нико.
Он подавил яростный рык и мысленно обезвредил оружие. Это в теории. На практике же он просто обратил пушку вафельным рожком, а после взмахом руки перенес себя и Гидеона наверх, в квартиру, за искусно защищенную чарами дверь.
Вот, значит, какой теперь будет жизнь, мрачно думал Нико, если он отмахнется от предупреждений Либби и предпочтет остаться здесь. Придут за ним архивы или нет, он будет шарахаться от собственной тени, постоянно оглядываться, пытаясь рассмотреть, кого еще пустили по его следу. Ну что это за выбор? Нико станет жить как Гидеон – если у того вообще есть жизнь, с такой-то мамашей. Кстати, Эйлиф тоже нельзя списывать со счетов, несмотря ни на что. Она знает, где их искать. А если уж нельзя верить парням из магазина у дома, то какой смысл вообще хоть чем-нибудь заниматься?
Нико обернулся к Гидеону, чтобы поделиться с ним мыслями, совершенно забыв, о чем он говорил, когда его перебили.
– Что?
Гидеон смотрел на него с теплой светлой улыбкой.
– Гм? Ничего.
– Ничего?
– Ничего.
Нико смутно припомнил, что ему не дали признаться, и решил, что это Гидеон таким образом уходит от ответа. Нет, правда, хуже него на свете никого нет.
И лучше тоже.