– Архивариус? Здесь? – Он мысленно вздохнул, осознав, что констатирует очевидное. – В архивах?
– К архивам у него будет доступ уровня непосвященного, мистер… простите, как, вы сказали, вас зовут?
– Кейн. Тристан Кейн. Так он не посвященный?
– Оставляю это на ваше с доктором Блэйкли обсуждение. Если у него возникнут вопросы, прошу связаться с офисом.
– Но…
– Приятного вечера, мистер Кейн. – С этими словами Форд из отдела кадров повесил трубку. Наверное, еще и чопорно поджал губы.
Тристан вернул трубку на рычаг и нахмурился, а за дверью кабинета послышалась мягкая поступь.
– Кто звонил?
Обернувшись, Тристан увидел Либби. Она держала в руках кружку чая, одетая в плотные шерстяные носки, подвернутые у голых лодыжек, в его свитер и боксеры. Что стало с ее вещами, Тристан не знал. В свою комнату Либби пока не заглядывала, да и, похоже, не горела желанием туда возвращаться. Как будто заперла и забыла в ней предыдущую версию себя.
– Отдел кадров, – ответил Тристан, и Либби закатила глаза.
– Очень смешно. Так кто это?
– Я не шучу, это правда отдел кадров. Видимо, Александрийское общество не лишено приземленных элементов типичной корпорации.
Он отвернулся и уперся руками в крышку стола. Подождал, но Либби так и не приблизилась. В ней чувствовалась какая-то нервозность, пугающая непредсказуемость, но вместе с тем было ощущение, будто Либби не хочет, чтобы Тристан копался в этом.
– Боже, стоило ожидать, – раздраженно запыхтела она. Подобного он тоже не замечал за ней прежде, но причиной постоянной взвинченности считал себя. – Ты рассказал им про Атласа?
– Решил, что ты была бы против.
Она постояла в дверях еще некоторое время, а потом шагнула к нему. Опустила взгляд в пол.
– Ты знаешь, где все остальные?
– Знаю только, куда они вчера отправились. – Мобильник свинцовым грузом оттягивал карман. – Если им хватило сообразительности, они все уже скрылись.
– А как же Далтон?
– Думаю, он с Парисой.
Либби подняла на него взгляд.
– Ты говорил ей о моем возвращении?
Мог бы. Технически любой из них мог когда угодно поговорить с кем-то из остальных, даже с Рэйной, которая вроде не стремилась поддерживать связь, но и контактов не обрывала. Тристан даже не знал, что у нее есть телефон, пока она сама молча не вбила в его мобильник свой номер.
Как и стоило ожидать, именно Нико уговорил всех установить безопасную систему связи на пятерых.
– Идет охота, так что, если за нами еще и следят, потребуется надежный способ коммуникаций, – сказал он и пустился в дебри объяснений какой-то техномантской кроличьей норы, в которую сам сиганул в два пополуночи накануне.
– Ты знаешь, что почти все коммуникации осуществляются через один и тот же медитский сигнал? – Это включилась в разговор Париса, предположительно пытаясь подколоть Рэйну, которая мысленно отметила, что в техномантии электромагнитная энергия – это база.
– Некоторые медитские каналы принадлежат правительству, и это, само собой, проблема, а большинство частных сетей – в собственности «Эссекс» или «Нова», – заметил Нико и взглянул на Каллума, который отсалютовал ему гренком, – ну вот, короче, я типа и наладил нашу собственную.
Тем не менее возможность общаться с кем-то еще не означала желание делать это.
– Мы с Парисой… не больно-то разговариваем. – Тристан помассировал шею, не зная, как объяснить Либби, из-за чего между ними раскол, и стоит ли вообще объяснять, как естественно расходятся два человека, которых, кроме секса, ничего, в общем-то, не связывало. – Пока тебя не было, многое изменилось.
Блеск в глазах Либби чуть потускнел.
– Ну да, – сказала она и отвернулась. Потом молча вышла в коридор, словно бы внезапно вспомнив, что и не думала сюда заходить.
Тристан проводил ее взглядом, гадая, не стоит ли поговорить кое о чем. Нико напомнил бы, но Тристан – не Нико, чему он, среди прочего, был несказанно рад. По крайней мере, так он себе почти всегда говорил, хотя в моменты вроде этого злился на себя за импульсивное желание подумать, как поступил бы на его месте Нико.
Тристан снова достал из кармана мобильник и взглянул на экран, проверил последнее сообщение. В нем была фотография: пончик крупным планом на фоне узкой булыжной мостовой. Тристан вернулся к первому снимку из целой серии, которую ему в формате микроблога, отчета о ежедневных делах и образе жизни, с особым цинизмом начали присылать еще вчера.
На фото буйная шевелюра золотела на фоне туманного серого неба, а уголок невозможно идеального рта изгибался в усмешке. Слева виднелся знак, на котором поблекшей бронзой было написано «Виселичный холм», и темнел смазанный силуэт черного худи, – словно бы кто-то проходил мимо, когда наспех и небрежно делали снимок.