Начало конца
Ну а пока суд да дело, в Империи нарастало количество приговоров, выносившихся с оглядкой на прецедент. Более того, постепенно внедрили критерии, согласно которым освобождение осужденных теперь не зависело от воли потерпевших. Отныне хочешь не хочешь, придётся сидеть полный срок. Таким образом принятые меры увеличили число отбывающих наказание за тяжкие преступления. А избыв вину, те кто ранее покидал пределы Империи, возвращались домой. Правда, утверждать, будто они исправились, было наивно. Всё время возникали рецидивы, в результате судебный круговорот вовлекал в свою воронку всё больше населения. Увеличилось количество судей, конвойных и надсмотрщиков. Разросся аппарат сыска и появилась новая категория – осведомители.
Вместе с тем самым угрожающим, оказалось число манкуртов, разгуливающих на свободе. Именно это обстоятельство множило недовольных среди потерпевших, и их родственников и знакомых. Трудно смириться законопослушному обывателю, когда убийцы и насильники, кого до недавнего времени отправляли в ссылку, разгуливают по улицам. Одним фактом своего нахождения на территории Империи неся угрозу общественному порядку.
И как-то в одной губернии, где концентрация избывших вину достигла критической отметки, разыгралась трагедия. Она привела к массовой бойне жителями всех, ранее отбывших наказание. Тогда пролилась кровь и власть жестоко подавила беззаконие. А следующим шагом стало объявление чрезвычайного положения на всей территории Империи. Так властные рычаги перешли в руки военных! Те, недолго думая упразднили гражданские институты, остальным присвоили звания и встроили в иерархию подчинения. Суды повсеместно заменили трибуналами и везде ввели смертную казнь. Диктатура военных сменила прогнившую «аристократию». И полетели головы…
Всегда возможен вопрос: почему не остановили беспредел? Но вымысел на то и вымысел. Он позволяет предложить любое развитие событий, а учитывая смену власти место, где возвышалось величественное сооружение, обезлюдело. Чуть позже его и вовсе сровняли с землёй, на которой возвели строение, более походившее на музей. К слову сказать, оно и по сей день находится там ввиду того, что представители сакральной власти покинули Империю. Они оставили о себе память в виде окружающего нас поныне. И достаточно оказаться на улице как взор выхватит в суетной толчее бегущих дней нечто застывшее во времени…
В этой связи, территорию Империи поразил вирус. И вирус этот – рабский дух! Человека, позабывшего, кто он, откуда и куда идёт. Индивида, напрочь лишённого памяти. Вот почему невозможно передать словами злорадство, наполнившее сердца изгнанных за тяжкие преступления. Поскольку едва до них докатилась весть о переменах, в тот же час строго организованная по тюремным законам жизнь периферии заполнила вакханалией территорию самой большой державы мира. Меж тем на первый взгляд ничего особенного не произошло, и Империя существовала в прежних границах, однако слабли сдерживающие скрепы. В результате, контроль отбора годных для государевой службы, упразднился, и проникли во властные институты те, для кого нажива – самый почитаемый бог.
Красиво упакованная в идеологию вседозволенности, жажда наживы провозгласила превосходство индивидуального! И не выдержали традиции, на которых стояла Империя. Треснули кирпичики, осколками разлетаясь от давления, что обрушилось на них с приходом новой отравленной морали отверженных. Кирпичиками были обычные семьи, где сызмальства закладывалось «что такое хорошо, а что плохо». И на глазах подрастающего поколения всё перевернулось с ног на голову. Бывшее хорошим, стало плохим, а, за что раньше наказывали, превратилось в норму.
Изменения коснулись всего. Мораль и нравственность, экономика и образование – всё подвергли ревизии. Откуда ни возьмись появились новые апостолы и с упоением насаждали непозволительное. Гнойными язвами расплодились секты, кружки, где «промывали» мозги, так как проникая во власть, представители нового мышления крушили всё, что не встраивалось в их систему ценностей. Как итог различные точки зрения, бывшие под запретом, обрели сторонников, а некоторые претендовали на истину высшей инстанции. Взвинченность в обществе достигла такого накала, что стоило предложить любую идею, как оратор-безумец тут же обрастал толпой поклонников, объявлявшей идола кумиром.
Кумир не мог ошибаться! Это вбивали в головы и таких пробитоголовых с избытком, так как традиции и устои, державшие население в узде, «почили в бозе». Их сменило торжество новой морали, в которой бесхребетность мужеского полу отражала образ жизни тех, кто населяет периферию. От кого наши предки избавлялись, вычищая территорию от порока. И со временем, вместо неделимого монолита, чем когда-то являлась Империя, на обширной территории заколосилась вольница центробежных сил.