Демонстрация моделей проводится в специально для этого отведенных уютных комнатах, примыкающих к главному залу. В некоторых салонах по две таких комнаты, в некоторых — больше. В этих комнатах устроена невысокая платформа. По ней девушки и прохаживаются, когда демонстрируют свои наряды. На самом деле, никто никакого белья не покупает.
Мужчины-завсегдатаи этих магазинов платят за разнообразные услуги…
— Считается, что притрагиваться ни к чему нельзя, — сообщила Клариса.
…например, медленный стриптиз — за каждый снятый предмет одежды десять долларов сверх входной платы. Клиент может раздеться, пока девушки кружат по помосту — это еще десять долларов, может заняться мастурбацией, когда девушка ложится на платформу и раскидывает ноги…
— Эта услуга стоит двадцать долларов, — сообщила Клариса.
…может поводить пенисом между грудями девушки…
— Это не считается «притрагиваться» — пояснила Клариса, — она же не трогает член руками.
…а потом поглаживанием возбудить соски — это еще пятьдесят долларов. Поскольку это обычно происходит уже после того, как девушка сняла лифчик, это значит, что она получает лишние шестьдесят долларов за какие-нибудь полчаса работы сиськами — всего, значит, семьдесят пять долларов, или девяносто, если за час. Девушки предпочитают заранее договориться, какие услуги они согласны выполнять, и обязательно объясняют клиентам, что здесь никто не торгует сексом — на этом месте Клариса хмыкнула, — и что все прикосновения запрещены законом.
— Некоторые мужчины очень любят медленный стриптиз, — рассказывала Клариса. — Им нравится командовать, нравится швырять десятидолларовые купюры на помост и говорить девушке, что ей снять на этот раз. Они тогда чувствуют себя крутыми богачами. Другие сразу хотят, чтобы девушка сняла трусики и раздвигала перед ними ноги, пока они будут заниматься своими делами. Кое-кто из девчонок говорил мне, что им вправду нравится работать сиськами — хотя по мне, так дрянь дрянью, — они от этого кайфуют. Может, у них грудь такая чувствительная, не знаю.
У меня — нет. На редкость мерзкое занятие. Иногда я получаю за неделю три-четыре тысячи долларов — смотря по сколько часов работаю, и смотря насколько далеко мне хочется заходить. Между нами говоря, если никто не следит, если мужчина интересный и платит хорошо, можно и ручками поработать, или даже миньет сделать. Но это вовсе не значит, что ты должна делать то, чего тебе не хочется. Если это все тебя не устраивает, ты просто демонстрируешь модельное белье, а все эти парни сидят внизу в креслах и смотрят. Ты надеваешь те модели, которые они просят — там в комнате стоит ширма, ты переодеваешься за ней, — и получаешь свои тридцать долларов в час. Это куда лучше, чем горбатиться в «Мак-Дональдсе», можешь мне поверить, подруга. Какой у тебя размер обуви?
Сперва Лэйни была удивлена.
Она надевала черный пояс, черные же трусики и лифчик, пристегивала к поясу черные нейлоновые чулки и изумленно слушала болтовню Кларисы.
Она никак не могла понять, что же она должна будет делать по возвращении в кабинет мистера Вильсона. В кабинет Криса. Криса, у которого с Кларисой "сами понимаете что". Что, она должна устроить для него небольшое представление, чтобы доказать, что она способна зарабатывать деньги в каком-нибудь из их секс-магазинов, в "Нейлоновых ножках" или еще какой-нибудь дыре?
Она не раз проезжала мимо подобных магазинчиков, когда ей случалось ехать куда-нибудь по Намайями, — в их витринах еще вечно мигали оранжевые неоновые надписи «ОТКРЫТО». Но Лэйни всегда искренне считала, что они и вправду на законных основаниях торгуют женским бельем, и что «модели», рекламируемые на витрине — это и вправду модели белья. В конце концов, здесь, в Калузе, если женщина явится на пляж в чересчур откровенном бикини, ее вполне могут арестовать. А одного известного комика здесь арестовали за то, что он мастурбировал в порнографическом кинотеатре. Так как же так вышло, что этим замаскированным мини-борделям никто не мешает существовать и процветать? Потому что именно так эти заведения и следует называть.
Бордель есть бордель. И значит, ей предлагается стать проституткой. Во всяком случае, именно ею она и станет, если согласится делать что-либо еще, кроме как демонстрировать уважаемым посетителям модели белья.
Когда Клариса принесла ей подходящие по размеру туфли на здоровенной шпильке, Лэйни вспомнила, что именно в этой стране доктора Джоселин Элдер уволили с должности министра здравоохранения за то, что она посмела предположить, что школьникам следует объяснять значение мастурбации. Не учить их мастурбировать — об этом никто и не заикался.
И еще Лэйни вспомнила, что хотя комика и арестовали за совершенное им отвратительное преступление, тем не менее кинотеатр и поныне открыт, и там крутятся всякие мерзкие фильмы. Что вы хотите — Америка.
А кроме того, ей очень нужны были деньги.
Со следующего понедельника Лэйни начала работать в салоне "Шелковые тайны" под именем Лори Дун. Она работала по шесть часов в день, с восьми вечера до двух ночи, и получала по девяносто долларов, не снимая ни единой части своего наряда, и, конечно, ни к кому не прикасаясь — она старательно объясняла посетителям, что это запрещено законом.
" — А может, тогда ты сама себя потрогаешь?
— Нет, нам это запрещено.
— Плачу пятьдесят баксов, если ты снимешь трусики и покажешь, как ты развлекаешься с собой.
— Извините, это запрещено.
— А Дженни это делала для меня.
— Если об этом узнают, у нее будут неприятности.
— Да брось, кто об этом узнает?
— Они могут проводить выборочные проверки".
— И как долго вы там работали? — спросил Фрэнк.
— Только до тех пор, пока я не сделала эту кассету.
— Что вы имеете в виду?
— Однажды ночью ко мне подошел фотограф.
— Как его зовут?
— Зачем вам его имя?
— Не стоит, Фрэнк.
— Ладно, не стоит. Расскажите, что произошло.
— Он сказал, что я могу заработать неплохие деньги, если соглашусь позировать для кассеты.
— Для этой кассеты?
— Да. Получается, что именно для этой.
— Вы знали, какого характера кассету он собирается снимать?
— Я могла себе представить.
— Когда вы узнали точно, что именно хотел этот человек?
— Он быстро все разъяснил.
— Когда?
— Той же ночью. Деньги действительно были неплохие.
— Сколько он вам заплатил?
— Тысячу долларов. За полчаса работы. Потом он смонтировал из этого пятнадцатиминутную запись. Для этой кассеты снимались еще три девушки. Я всех их знаю. Одной из них всего шестнадцать лет.
— Когда он отснял эту кассету?
— На той же неделе.
— Где?
— У него есть студия неподалеку отсюда. На Уэдли.
— Он вам заплатил?
— Да, авансом.
— Вы понимали, что он собирается делать с этой видеозаписью?
— Он сказал, что есть много коллекционеров, собирающих записи… ну, он назвал это "особым актом". Мы все… ну, вы видели.
— Похоже, Бретт тоже это видел.
— Я не знаю, как эта кассета попала к нему.
— Но он ее видел.
— Видимо, да.
— И вы говорите, он ее вам не показал?
— Нет. Он показал мне обложку. Я поняла, что у него есть и сама кассета. Иначе он не попытался бы меня шантажировать.
— Вы понимаете, что может устроить сторона обвинения, если они узнают об этой кассете? Об ее существовании? О том, что она находилась на яхте Толандов в тот вечер, когда вы туда приходили? В тот вечер, когда Бретт Толанд был убит?
— Да, я все понимаю, — отозвалась Лэйни.
— Они скажут, что вы убили Бретта, чтобы забрать эту проклятую кассету!
— Да, но я его не убивала.
— Они скажут…
— И я ведь не забрала кассету, разве не так?