Действительно, 21 августа в Ставку прибыл император Николай II и объявил о своем твердом решении принять Верховное Главнокомандование. Генералитету ничего не оставалось, как подчиниться монаршей воле. Прежде всего этому огорчились союзники. Представитель французского командования при русской Ставке де Лагиш сообщал в Париж о перемене российского Верховного Главнокомандования: «Я глубоко сожалею об этой мере, так как великий князь Николай Николаевич — кумир армии, и неизвестно, как воспримут его уход в военных кругах». А французский президент Р. Пуанкаре в начале сентября записывал: «Трудно установить в точности, чем вызвана немилость к великому князю Николаю Николаевичу. Правда, ему ставили в вину, что он предпринял наступление в Карпатах, не располагая достаточными средствами. Его порицали также за то, что он оставил гарнизон в Новогеоргиевске. Но, несомненно, удаление его вызвано другими причинами…»[411].
Бесспорно, смена великого князя Николая Николаевича в первую голову была продиктована тем, что вокруг него стали группироваться лица, недовольные существующим императором. В Ставке постоянно находились видные деятели оппозиции. Пропагандируемая «гениальность» великого князя Николая Николаевича как полководца усиленно внедрялась в умы, противопоставляя его царю. В такой ситуации, когда австро-германское наступление выдыхалось, а в Государственной Думе был образован Прогрессивный блок, поставивший целью своей деятельности борьбу с правительством, можно было ожидать любой авантюры.
Заняв пост Верховного Главнокомандующего, император Николай II лично возглавил фронт и тем самым вывел из игры фигуру великого князя Николая Николаевича, который вполне мог стать пешкой в игре политических сил. Бывший Главковерх получил назначение на Кавказ. Личные качества великого князя, помноженные на непрофессионализм его ближайших сотрудников, и не могли дать иного результата. Слишком много ошибок, в политической сфере порой граничивших с преступлением, совершил Верховный Главнокомандующий. Не сумев оправдать доверия императора, великий князь Николай Николаевич не оправдал и доверия армии, заменив действенный результат пропагандой дешевой популярности[412].
Главным результатом смены состава Ставки стало то обстоятельство, что должность начальника штаба Верховного Главнокомандующего занял ген. М.В. Алексеев. Профессиональным военным было понятно, что великий князь Николай Николаевич является лишь представительной фигурой. Реальное же руководство Действующей армией будет сосредоточено в руках генерала Алексеева. Например, адмирал А.В. Колчак на допросе 1920 года вспоминал, что «считал Николая Николаевича самым талантливым из всех лиц императорской фамилии. Поэтому я считал, что раз уж назначение состоялось из императорской фамилии, то он является единственным лицом, которое действительно могло нести обязанности главнокомандующего армии, как человек, все время занимавшийся и близко знакомый с практическим делом и много работавший в этой области. Таким образом, в этом отношении Николай Николаевич являлся единственным в императорской фамилии лицом, авторитет которого признавали и в армии, и везде. Что касается до его смены, то я всегда очень высоко ценил личность генерала Алексеева и считал его, хотя до войны мало встречался с ним, самым выдающимся из наших генералов, самым образованным, самым умным, наиболее подготовленным к широким военным задачам. Поэтому я крайне приветствовал смену Николая Николаевича и вступление Государя на путь Верховного Командования, зная, что начальником штаба будет генерал Алексеев, это для меня являлось гарантией успеха в ведении войны, ибо фактически начальник штаба Верховного Командования является главным руководителем всех операций. Поэтому я смотрел на назначение государя, который очень мало занимался военным делом, чтобы руководить им, только как на известное знамя, в том смысле, что верховный глава становится вождем армии. Конечно, он находится в центре управления, но фактически всем управлял Алексеев. Я считал Алексеева в этом случае выше стоящим и более полезным, чем Николай Николаевич»[413].
411
412