Никого из ребят к Мишке пока не пускали. Но на пионервожатого запрет, разумеется, не распространялся. Николай VI приходил почти каждый день, нагруженный банками с виноградным соком.
— От всех наших, — смущённо говорил он. — Тебе сейчас побольше пить надо. — И рассказывал последние новости.
Оказалось, что первый приз по рыболовному состязанию получил 4-й «А».
— Понимаешь, старикан, — смущённо признался Николай VI, — у них на четыре окуня было больше.
Он думал, что Мишка расстроится, но тот великодушно сказал:
— Правильно. Все равно уже не клевало.
В другой раз Мишка, конечно, начал бы спорить и доказывать, что эти результаты недействительны, так как до конца соревнования тогда оставался целый час и его команда ещё могла отыграться. Но ведь он был сам виноват — и поэтому ничего не попишешь!
Зато второй приз, трехтомник Александра Беляева, по праву достался Мишке и, значит, команде 4-го «Б». А это не пустяки, окунь был что надо! Отец говорил, что из этого окуня получилась изумительнейшая уха — два дня ели! Правда, самому рыболову ничего не досталось, его пичкали куриным бульоном, но он не унывал. Главное — признание!
Наконец, дней через десять, когда температура у Мишки снизилась до 37,5, врач, прослушав его лёгкие, весело сказал, потирая руки:
— Ну, где там ваше домашнее варенье? Теперь и чаю попить можно!
На следующий день к больному повалили ребята. Поток посетителей тянулся беспрерывно.
— Паломничество! — как сказал Вовка.
Как-то к Мишке заявились Толька Ануров и Светка. Толька принёс ему две банки клубничного джема и поспешно сказал:
— Это не я. Мамаша моя передала. Пусть, говорит, поправляется!.. А от меня — вот, — он протянул Мишке новёхонький компас и пошутил — Хорошо быть больным!
А Светка положила Мишке на тумбочку пирожные.
— Не нужны они мне, — отвернулся Мишка, вспомнив про Анжуйского.
— Тогда я их сама съем, — застенчиво сказала Светка. — Ладно?
И съела.
Когда гости уходили, Мишка незаметно засунул Тольке компас в карман.
Но Толька вскоре примчался обратно и начал кричать:
— С ума сошел? Бери, кому говорю! Тебе он нужнее!
— Ну, смотри, — пригрозил ему Мишка. — Как только заболеешь, назад верну!
Можно было подумать, что больные не лежат в постели, а днём и ночью разгуливают с компасом по лесам и долам.
Чаще всех к Мишке заходили Санька и Вовка.
— Ты смотри не залеживайся, — строго предупреждал Санька.
А Вовка заставлял мерить при нём температуру и недоверчиво смотрел на градусник.
— Болеешь, значит… — говорил он. — Отдых себе устроил…
Мишка самонадеянно опасался, что пока он болеет, дела в 4-м «Б» пойдут прахом. Но к его удивлению, всё обстояло неплохо. И Мишка даже чувствовал себя обиженным. Значит, они могут обходиться и без него? А он-то считал себя незаменимым… Ну, это ещё посмотрим!
Однажды к нему пришла Зинка. В руках у неё были цветы. Живые.
С хмурым видом, будто делая одолжение, она сразу развила кипучую деятельность: проветрила комнату, нашла где-то вазу, налила в неё воду и поставила цветы рядом с Мишкой на тумбочку.
— Я тебя что, просил? — проворчал Мишка.
— А ты лежишь и лежи, — вспыхнула Зинка. — Мешают — могу забрать.
— Да пусть. Чего мне…
— Это ж герань. Чтоб ты понимал!
— Парниковые?.. — спросил Мишка.
— Нет, — смутилась Зинка. — Помнишь, у меня на окнах в горшках стояли…
Они помолчали. Мишка сосредоточенно разглядывал потолок.
— Через два дня конец четверти… — вдруг сказал он.
— Да-да, — согласилась Зинка и заторопилась — Мне ж идти надо… Меня девочки ждут. — И словно извиняясь, добавила — Уроки учить надо.
— Так ты… — привстал Мишка и уже совсем по-глупому спросил — А разве ты с ними не пластинки крутишь?
— И пластинки кручу, — ответила, засмеявшись, Зинка уже в дверях. — Чтобы ты не подслушивал.
…Наступил конец четверти. Мишка с трепетом ждал результатов.
Первыми к нему примчались Санька и Ленька.
— Ура! — тихо воскликнул Санька.
— Ура! — повторил Эхо Наоборот и вопреки своей привычке прибавил кое-что от себя: — Догнали!
— Не может быть! — оторопел Мишка. — Значит, ничья?
— А какая разница? — не понял его Санька. Он решил, что Мишка недоволен результатами. — У них такие парни!.. Они нам, пока ты болел, знаешь как помогали!