— Помогали как! — воскликнул Эхо Наоборот. — Такие парни! У них, знаешь!
— Так они ж с нами соревнуются!
— Ну и что? — рассердился Санька. — Тёмный ты человек, Мишка. Я смотрю, тебе уже полегчало. Сейчас начнём заниматься. Я к тебе приходить буду. А то ещё отстанешь.
— Отличники! Буквоеды! — процедил Мишка и засмеялся.
Он ликовал.
Наконец-то!
И только сейчас Мишка окончательно понял, что затеял всё это дело не для того, чтобы отомстить мальчишкам. Нет, сто раз нет! Просто он не мог быть один, без товарищей.
Глава восемнадцатая
КРАХ МИШКИ МУХОРКИНА
Мишка выздоровел. Быстро пробежали дни, недели, и на дворе появилась весёлая весна, обещая ещё более весёлое лето. И вот наступил торжественный момент.
В актовом зале собрались все учащиеся от первых до четвёртых классов, и директор, поздравив с окончанием учебного года, подчеркнул, что четыре класса — это не шутка, а начальная школа и ребята являются своего рода выпускниками. Ещё он сообщил, что на дворе весна, и не преминул сказать, что дети — весна человечества, цветы жизни и т. д., хотя среди них бывает и немало очень колючих.
Последнее вызвало оживление в зале.
Особенно большое внимание директор уделил 4-му «Б» и лично Мишке Мухоркину, который помогал отстающим.
«Вот оно, — испугался Мишка, — опять обо мне». И покосился на ребят, но 4-й «Б» неожиданно встретил упоминание о Мухоркине аплодисментами, Мишка так и расцвёл.
Затем выступали учителя, тоже поздравляли с окончанием учебного года и желали на «хорошо» и «отлично» провести каникулы.
На задних рядах сидели родители и радостно переживали.
В зале находились корреспондент областной газеты «Молодой коммунар», представители радио — они то включали, то выключали магнитофон, записывая самое интересное, и даже седой спецкор «Пионерки», который впервые снизошёл до их школы. Он сидел, опершись на тяжёлую трость с массивным набалдашником.
Затем дали слово Николаю VI. Он коротко пересказал речь директора, видимо не решаясь добавить от себя ничего нового.
Потом вышел корреспондент «Молодого коммунара» и предложил послушать Мишку Мухоркина:
— Пусть он расскажет нам, как их класс сумел стать передовым и в труде и в учёбе.
Под «трудом» он, вероятно, имел в виду сбор макулатуры.
Мишка, смущаясь, поднялся на сцену и начал заранее подготовленное выступление. Он не ошибся, предугадав, что этого не миновать.
— Мы все учились понемногу, — задекламировал Мишка, — чему-нибудь и как-нибудь. Так воспитаньем, слава богу, у нас не мудрено блеснуть…
Плечи у директора начали вздрагивать от еле сдерживаемого смеха. Ну, а взрослые на «Камчатке», те вообще покатились от хохота.
Мишка растерянно умолк и окончательно сбился.
— Ну, мы… — с отчаянием в голосе забормотал он, — совместно занимались… совместно отдыхали… совместно посещали кино и театры… Один за всех, все за одного…
— Громче! — крикнул кто-то из взрослых.
— Вот и все, — громко закончил Мишка.
Тогда ему на помощь пришёл корреспондент и начал задавать наводящие вопросы.
— Ты расскажи, с чего всё началось. Вот с чего наступил в классе перелом? Когда и почему все всерьёз взялись за учёбу в первый раз? В самый первый.
— Я пришёл… к Саньке Свечкину… — нерешительно начал Мишка. — А они… — И умолк.
— А они?
— Ну, они играли в хоккей… — Мишка потупил голову.
— Вместо того чтоб готовить уроки?
— Ага… Я их попросил: «Пошли заниматься вместе»…
— Не пошли?
— Нет, — Мишка замялся. — Они сами пошли, без меня…
— А почему?
— Я им…
— Ну? — наседал корреспондент. — Дальше… Ты же пионер. Смелей расскажи всё, как есть.
— Я им свои… рыболовные снасти подарил, — с трудом выдавил Мишка и ещё ниже опустил голову.
Корреспондент засмеялся.
Зал зашушукался…
— Саша Свечкин! — выкрикнул корреспондент. — Встань, пожалуйста.
Санька медленно встал.
— Расскажи, что он тебе лично дал? — оживился корреспондент, приготовив блокнот. — Это очень интересно.
— Мне… крючки рыболовные, — промямлил Санька.
— Неправда! Я неправду сказал! — вскричал Мишка.
— Подожди, — корреспондент положил руку на плечо. Но Мишка вырвался и бросился вон из зала.
— Я вас попросил бы уйти, — тихо сказал директор корреспонденту.
— Не понимаю, — возмутился тот. — Мы готовим материал, а вы… А, теперь мне ясно. Вам, конечно, удобней пригладить действительность!