— И куда он пропал? — изумился Вовка.
— А может, его тут и не было, — Витька снисходительно посмотрел на него.
— А тебя не спрашивают, — отрезал Санька Свечкин.
Витька засопел и отошёл в сторону.
Все постояли немного, не зная, что делать дальше и как продолжать поиски. Да и где ещё искать? Санька уже хотел предложить пойти на речку, как во дворе Герцога Анжуйского послышались чьи-то голоса.
Витька мгновенно вскарабкался на забор и закричал:
— Вот он где прячется!
Мишка неизвестно почему крикнул: «Атас!» — и метнулся в глубину двора.
— Держи его! — не своим голосом заорал Витька и спрыгнул с забора прямо в малиновый куст, затрещавший под его тяжестью.
Ошеломлённый Генка смотрел, как с забора посыпались мальчишки и напролом — через грядки, по цветам и клубнике — понеслись за Мишкой. Они подняли такой шум, что привязанный за домом Пират отчаянно залаял и, гремя цепью, забился в конуру.
Мишка с испугу потерял нужное направление и, вместо того чтобы бежать к реке, сделал круг по саду. Обогнул дом и неожиданно уткнулся головой в живот Герцогу Анжуйскому, который выскочил во двор — в руках у него дымилась кастрюлька с клубничным вареньем. Герцог, вскрикнув, пошатнулся, но, не теряя присутствия духа, оседлал растянувшегося Мишку.
Выскочившие из-за угла мальчишки, завидев Анжуйского, тут же дали задний ход, стремительно вскарабкались на забор и исчезли.
— Хулиганьё! — заголосил им вслед не на шутку разъярённый хозяин.
Глава седьмая
ДЛЯ ПОЛЬЗЫ ДЕЛА
Когда мальчишки скрылись за забором, Герцог Анжуйский не стал их преследовать, благоразумно считая, что все они и так у него в руках, раз он захватил одного.
— Отпустите, — зашмыгал носом Мишка. — Я нечаянно.
— А клубнику ты потоптал тоже нечаянно? — страшным голосом спросил Анжуйский. Постой, — неожиданно растерялся он, — да это же Мухоркин!.. Как же так, Миша, — сказал он, когда к нему вернулся дар слова, — чего-чего, а такого я от тебя не ожидал!
— Я не топтал ничего. — Мишка встал, отряхивая одежду и стараясь не встречаться с Анжуйским взглядом. — Я перепрыгивал через грядки. Они за мной гнались…
— Хорошо. Допустим, гнались. А как их фамилии?
— Я не знаю…
— А я знаю, — мрачно сказал Герцог. — Я на всех собраниях в школе бывал. Тот длинный — Свечкин, правильно?
Мишка ничего не ответил. Не хватало ещё, чтоб его потом ябедой называли. Ему и без того несладко.
— Молчишь? Стыдно, наверное. Как же ты понимаешь дружбу? Смелость, она не в том, чтоб промолчать, а во всём признаться — так вас в школе учат. А ты плохие поступки покрываешь. — Герцог положил ему руку на плечо и усадил на ступеньки крыльца. — А тот, маленький и толстый, — Сидоров, правда?
— Отпустите меня… — пробормотал Мишка.
— Ты видишь, что они здесь натворили! — продолжал Герцог. — Всё поломали, повытоптали, а кто ущерб возмещать будет? Ты?
— А почему я?
— А потому. Раз своих дружков назвать не хочешь, ты и расплачивайся за них. У меня вот свидетель есть, племянник. Он всё подтвердит. Генка!
Генка медленно подошел.
— А куда ж твои глаза глядели? Как ты мог допустить?!
— Да я яблони окапывал…
— Окапывал… Смотреть надо! Опять хулиганить начали. Видать, за клубникой полезли. Я сажал, поливал… Не обидно разве? Пришли б, попросили — слова не сказал бы. Бери, ешь. Так… — процедил Герцог и приказал Генке — Иди в дом и варенье захвати.
И снова принялся обрабатывать Мишку. Но Мишка по-прежнему упорствовал и утверждал, что никого не знает. Напрасно Герцог говорил, что пионеры так не поступают, что он ведёт себя не по-товарищески, что для самих виновных будет лучше, если с ними побеседовать сразу, а не откладывать в долгий ящик, так как сейчас их ещё можно перевоспитать, а потом будет поздно, — Мишка стоял на своём.
В конце концов Анжуйский устал и сказал:
— Можешь идти. Тебе, так и быть, ничего не будет. Но запомни, я тебя отпускаю, только учитывая твои прошлые заслуги. Как-никак, ты отличник, на мою Светку времени не жалел, помогал ей плохие оценки ликвидировать, так что, я думаю, ты с этими хулиганами случайно связался. И сделаешь для себя определённые выводы. Ну, а тем, кого я запомнил, не поздоровится. Пусть с ними ихние родители побеседуют. Я позабочусь.
— Может, не надо? — робко сказал Мишка.
— Скажи спасибо, что я тебя отпускаю! — вскипел Герцог и вошел в дом, хлопнув дверью.
Мишка побрёл к забору.