— Здорово, Юра! Ты чего такой хмурый?
Демидов отвел взгляд от Серегиного лица, долго копался в своем столе, словно что-то искал и никак не мог найти.
— Демидов, ты что? Зачем вызывал? — не выдержал Сергей. — Давай не тяни, у меня времени в обрез.
— Поговорить надо, — Юрий нахмурил веснушчатый лоб. — Как у тебя в семье?
— А что такое?
— Вот я тебя и спрашиваю, живешь ты с женой или нет?
— Сейчас не живу, поругались… Она у матери обретается. А что такое?
— Ну, а какие у тебя отношения с Олей Водолагиной?
— А твое какое дело! — взорвался Гиляров. — Почему я тебе отчет должен давать? Кто ты — отец, мать?
— Не ори! Дело серьезное… Вот почитай, анонимка пришла на имя директора.
Сергей взял в руки лист, отпечатанный через один интервал, и начал читать: «Уважаемая дирекция института. В нашей организации работает Сергей Гиляров, собирающийся в скором времени защищать кандидатскую диссертацию. Этот человек не может носить высокое звание советского ученого. Он бросил жену и выгнал ее из дома, ведет разгульный образ жизни и почти в открытую сожительствует с дочерью своего научного руководителя академика Водолагина, который поэтому всячески ему благоволит. В результате этого покровительства Гиляров получил вне всякой очереди комнату в общежитии для семейных, в которой проживает один, а жена его проживает сейчас у матери, больной женщины. Гиляров, пользуясь попустительством своего покровителя Водолагина, защищает кандидатскую диссертацию раньше талантливого молодого ученого Валерия Кушнира, который имеет намного больше заслуг, чем Гиляров, но не подхалим, не подлец, а потому, по мнению Водолагина, карьерист и непорядочный человек. Мы, группа сотрудников института, не можем открыть свои фамилии, так как боимся мести со стороны академика Водолагина, но, если потребуется, готовы свои фамилии назвать…»
В комнате воцарилась тишина, и только откуда-то доносился далекий стук пишущей машинки, да за закрытым окном слышны были чьи-то голоса. Сергей еще раз медленно перечитал написанное, и чувство гадливости заставило его брезгливо отбросить письмо от себя.
— Что скажешь? — глухо спросил Демидов, и тут только Сергей заметил, что Юрию не менее противно, чем ему.
— Не знаю…
— Может… — Демидов покраснел, — это твоя Татьяна накатала? Сергей смущенно поднял ладонь и отрицательно покачал головой.
— Слушай, Серега, а ты… — что у тебя с Ольгой Водолагиной? Сергей удивленно посмотрел на Юрия и вдруг понял: что бы он сейчас ни сказал, все будет против него. Он пожал плечами и промолчал.
— Ну, может, ты того… влюбился в нее?
Гиляров медленно потер ладонью грудь, где толчками, с щемящей медлительностью билось сердце. Внезапно пришла мысль, что все это станет известно Оле, Водолагину… всем, всем, и чувство безнадежности охватило его.
— Что ты молчишь? — издалека донесся голос Юрия. — Так что у вас с Ольгой было?
— Ничего… — выдавил из себя через силу Гиляров. — Хочешь верь, хочешь не верь — ничего. Да, бывал я дома у Григория Александровича. Ольга мне перепечатывала диссертацию… И асе.
— По городу ты с ней гулял?
— Гулять не гулял, а вместе ходили. А что тут такого?
— Да как ты не понимаешь! — взорвался Демидов. — Тебя грязью облили. Да не только тебя — Водолагина, комитет комсомола, вообще весь институт…
Сергей молчал, пожимая плечами.
— Серега, — Демидов вдруг замер, пораженный неожиданной Догадкой: — может, у тебя враги есть? Может, кто-то завидует тебе? Подумай.
— Какие враги? — обронил Гил яров. — Кому я нужен?
— Кому, кому!.. А может, кто-то до смерти не хочет, чтобы ты защитился? А? Может, кто-то хочет обскакать тебя?
— Да кто? — не выдержал Сергей. — Кому может помешать моя защита? Чушь какая-то…
— Да не чушь! Не чушь! Ладно, разберемся… — Демидов встал и неожиданно стукнул кулаком по столу. — Не знаю, кто писал эту гадость, но попал он в самую десятку! Время делом заниматься, а весь институт будет разгребать грязь лопатой… Да как бы еще это по Григорию Александровичу не ударило рикошетом!
— А он при чем?
— При том… Да ты что — совсем дурак? Разве тут только под тебя копают? Тут в основном под него копают, Серега!
И теперь до Пилярова дошел весь ужас положения.
— Так Григория Александровича могут отстранить от руководства разработкой?
— Не только. Хотя мне кажется, что до этого не дойдет.
— В общем, так: все отрицай! С женой ты живешь, к Ольге ничего не имеешь. Комитет комсомола за тебя горой встанет. А эту сволочь, — голос Юрия задрожал, — я сам найду, и плохо этому гаду станет!
— Так ты кого-то подозреваешь? — Гиляров привстал.
— Подозреваю… Вот паразит! Не думал, что он до такой мерзости опуститься может!
Гиляров встал и, растерянно посмотрев на Демидова, протянул ему руку:
— Пошел я, Юра… спасибо тебе.
— За что? Ты не мне, ты другому человеку спасибо говори, — невесело пошутил Демидов и, проводив Сергея взглядом, опустился на стул и задумался.
Кудряшов столкнулся с Кушниром, выходя из магазина. Валерий ошеломленно остановился в дверях:
— Андрей Петрович!
— Привет, Валерий, — Кудряшов крепко пожал ему руку. — Как живешь?
— Нормально… А вы в командировку приехали?
— Почти, — засмеялся Андрей, — в отпуске… отдыхаю у вас. Вон в том домике живу, — он показал рукой на коттедж.
— У Водолагима?
— Нет, рядом.
— Заходите в гости. Я обитаю в общежитии, камера 217…
— Так уж и камера?
— Почти, — в тон ему шутливо ответил Кушнир, — даже глазок в дверях есть. Заходите, посидим, поговорим.
— Спасибо, Валерий, сегодня не могу, а завтра с удовольствием.
— Завтра меня не будет, — с сожалением обронил Кушнир. — В Москву уезжаю. Срочно послали в… одну фирму.
— Ну так приедешь и встретимся…
— Договорились. Ну, я помчался, — заторопился Кушнир, — на работу опаздываю…
Кудряшов развел руками. Подождав немного, сел в «Жигули» и с места рванул в сторону шоссе — тоже торопился на работу.
Не успел Кушнир прийти к себе, как раздался звонок: секретарь Мездри невского вызвала его в приемную.
— В чем дело, Леночка? — спросил Кушнир. — Чая глоток не успел сделать… Что случилось?
— Не знаю, Валера, — пожала она плечами.
— Здравствуйте, Евгений Павлович. — Кушнир прикрыл дверь кабинета. — Вызывали?
Мездриковский кивнул и показал взглядом на кресло.
— Слушаю вас, Евгений Павлович.
— Валерий Борисович, вы уже получили задание на командировку?
— Да… С Григорием Александровичем беседовал. Он меня, так сказать, озадачил.
Мездриковский внимательно смотрел на Кушнира, словно ожидая от него какого-то признания.
— Надолго у вас командировка, Валерий Борисович?
— На неделю. Я же на заводе никогда не был, лотом Григорий Александрович просил в Академию наук зайти и взять одну монографию в библиотеке. А что?
— Да так… — неопределенно произнес Мездриковский, — читал вашу работу диссертационную… перепечатанную на машинке… Кстати, вы сами печатали?
— Какое это имеет значение? Ну, предположим, что сам, — Валерий с вызовом посмотрел на Мездриковского. После ученого совета, на котором научный руководитель не хотел выпускать его на защиту, Валерий относился к Мездриковскому настороженно. Старался не давать повода к каким-то замечаниям с его стороны, с вопросами почти не обращался, ждал одного — защиты. Кушнир обрадовался, что его включили в группу разработки к Григорию Александровичу Водолагину. Работая в его лаборатории, он сблизился с его учениками, и работу в другом направлении не представлял.
— Я к тому, — Мездриковский снял очки, — что написана работа почти без ошибок. Вы хорошо печатаете, Валерий Борисович, можно сказать, классно… Вы ничего не хотите мне сказать? — неожиданно спросил он и в упор посмотрел на Кушнира.