Что можно сказать на этот счет? Группы, участвовавшие в вооруженных столкновениях, возглавлялись лицами, понимавшими все тонкости уличных боев. Они со знанием дела выбирали боевые позиции, профессионально определяли, какие места являются наиболее защищенными. Командирами групп являлись в основном бывшие хортистские офицеры, жандармы, нилашисты, а также некоторые военнослужащие, предавшие дело социализма и перешедшие на сторону контрреволюции. Многие из них принимали участив в деятельности различных нелегальных групп, симпатизировали старому режиму или были ослеплены личными обидами.
Организованные контрреволюционные силы сразу же нашли поддержку со стороны деклассированных элементов и уголовников. Из всех имеющихся документов видно, какую большую роль играли преступные элементы в деятельности контрреволюционных банд. Подразделения кишкунхалашского стрелкового полка 26 октября под Будапештом вступили в вооруженное столкновение с отрядом контрреволюционеров и захватили 23 бандита, в том числе 2 женщин. «Подавляющее большинство арестованных мужчин, как они сами показали, до 23 октября занимались бродяжничеством и кражами. 12 из них за два года сменили от 8 до 15 мест работы. 19 человек в течение года проживало в 6–10 местах, 2 человека признались, что являлись ранее членами нилашистской партии. Одна из женщин отсидела в тюрьме 2 года за проституцию. От 6 месяцев до 4 лет провели в тюрьме шесть других бандитов. Среди задержанных не было ни одного человека, который жил бы честным трудом», – говорилось в рапорте командования полка. Из другого документа видно, что в XIX районе контрреволюционеры предприняли попытку создать отряд «национальной гвардии» из 300 человек, и очень скоро такое количество вооруженных лиц было набрано «из хулиганствующих элементов и известных полиции преступников».
Из 89 человек, осужденных в период с 11 декабря 1956 г. по 7 января 1957 г. за контрреволюционную деятельность, 42% имели в прошлом судимость. Другими словами, преступный мир в полную силу и со слепым отчаянием встал на сторону мятежников. Причем иногда совсем и не по политическим причинам. Просто эти элементы ненавидели порядок в стране, который лишил их возможности свободного разбоя. Они взялись за оружие, выступив против спокойствия, мира, и общественной безопасности, и так стали естественными союзниками сознательных контрреволюционеров.
В боях также участвовали, гибли и простые, заблуждающиеся люди. Они оказались в плену контрреволюционных призывов и вышли на улицу с оружием прежде всего ради претворения в жизнь лозунгов «национального коммунизма». Ответственность за их заблуждения и гибель лежит на «партийной оппозиции» с ее демагогической идеологией и пропагандой. Среди тех, кто оказался и стороне контрреволюции, не разделяя ее целей, значительную часть составляла молодежь. Руководители мятежа агитаторы «Свободной Европы» с поразительным цинизмом использовали в своих целях политическую незрелость, патриотические чувства и мечты о героических подвигах детей, подростков и молодых людей. На этот счет можно тоже привести некоторые данные.
За период вооруженных столкновений было зафиксировано в общей сложности примерно 3 тыс. смертных случаев; 20% погибших составляют лица моложе 20 лет, 28% – в возрасте от 20 до 29 лет. Среди раненых доля лиц 18 лет и моложе составила 25%, а больше половины приходится на категорию от 19 до 30 лет. Под влиянием уже упоминавшейся подпольной клерикальной организации «Регнум Марианум» состояло 1500–2000 детей, подростков и молодых людей, и их деление по возрастам в 1955г. выглядело примерно так: от 6 до 14 лет– 15%, от 15 до 19 лет –38% и от 20 до 26 лет –37%. Было бы неправильным делать на основании вышеприведенных данных далеко идущие обобщения, но тем не менее очевидно – часть молодежи взялась за оружие после того, как несколько лет находилась под враждебным влиянием.
Но постепенно состав «повстанцев» менялся. После первых дней боев значительная часть молодежи сумела разглядеть настоящее лицо суетившихся вокруг нее контрреволюционеров и сложила оружие. Среди молодежи, особенно студенческой, стали распространяться настроения, которые можно было бы охарактеризовать, как «мы хотели не этого». 26–27 октября примерно 2/3 студентов покинули учебные заведения и, по сути дела, заняли пассивную позицию, о чем свидетельствует и тот факт, что в уличных боях погибло всего 20 студентов университетов и институтов. В то же время ряды контрреволюционеров все больше пополнялись закоренелыми политическими врагами народной власти, уголовными преступниками. Из открытых мятежниками дверей тюрем на улицы выплеснулись фашистские элементы, заговорщики, грабители и убийцы. В период с 25 по 31 октября на свободу было выпущено 9962 уголовных и 3324 политических преступника (в том числе шпионы и заговорщики), большая часть которых получила оружие, а другая часть включилась в деятельность политических органов контрреволюции.
На встрече представителей контрреволюционных групп 2 ноября командир отряда с площади Барош хвастался тем, «что политические заключенные, которых мы освободили, приняли участие в боях». При этом надо иметь в виду, что политическими контрреволюционеры называли всех заключенных, чтобы сделать их более привлекательными для широкой общественности.
Начальные успехи вооруженной контрреволюции в какой‑то степени объяснялись и напряженной политической атмосферой в стране. В течение нескольких месяцев общественность страны и особенно Будапешта бурлила. Различные публичные дискуссии, материалы печати привлекли внимание людей к политике, а отсутствие желанных массами решительных мер со стороны руководства усиливало недовольство даже среди простых людей. Лозунги, которыми прикрывалась вооруженная реакция, размахивание национальными знаменами, частые пения венгерского гимна затуманивали сознание трудящихся. Примерно 10–15% промышленных рабочих были выходцами из деклассированных слоев. Их представители вели агитацию «за лучший, настоящий социализм», «очищение социализма», «большую демократию», и проявлявшиеся в верхних эшелонах власти неуверенность и непоследовательность способствовали успеху такой агитации. Постепенно голос этих элементов звучал все громче и вели они себя все более агрессивно. А после 26 октября они встали во главе различных «революционных и национальных советов» «комитетов». Тогда еще контрреволюционеры терпели присутствие настоящих рабочих в этих «советах» и даже старались вовлекать их в них. На первых порах и здесь разговоры велись о защите «дела нации», о «выправлении социализма» применительно к венгерским условиям, однако постепенно на смену этим словам пришли откровенно антисоциалистические лозунги. «Революционные комитеты» стремились организовать массовую базу контрреволюции, создавали необходимые ей настроения в массах, используя лозунги, вводившие простых людей в заблуждение; на деле они способствовали формированию контр революционных органов власти.
Начиная с 25 октября прибывшие из Будапешта эмиссары предприняли попытки вызвать вооруженные столкновения во всех крупных городах страны, опираясь на помощь своих местных союзников. Сил у них для этого оказалось мало, поэтому в основном реакция занималась организацией погромов и ведением злобной пропаганды против подразделений государственной безопасности и верных делу социализма органов государственной власти.
Многим людям трудно понять организованный характер деятельности контрреволюционеров, потому что у вооруженных банд формально не было единого, центрального командования. На самом же деле существовало несколько центров. Значительное влияние на ход событий оказывала группировка И. Надя, ставшая одной из направляющих сил. Над вооруженными бандами стояло несколько командных центров, которые действовали фактически на основании единых политических и военных принципов. Нелегально созданные группы и ранее проводили свои акции, исходя, в сущности, из единых целей и действуя одинаковыми способами. «Генеральным штабом» контрреволюции с самой первой минуты вооруженного мятежа стала радиостанция «Свободная Европа».