Контрреволюционеры и их приспешники начали истеричную враждебную кампанию, подстрекая население против советских войск. К хору антисоциалистических сил присоединились и ревизионисты. Советские солдаты дружески относились к мирному населению. Они верили в венгерский рабочий класс и помогали снабжению оружием рабочих групп на многих предприятиях. И трудящиеся Венгрии, как показывает множество фактов, видели в воинах Советской Армии своих помощников и товарищей. Не раз охрана заводов оказывала вооруженную поддержку частям Советской Армии. Рабочие, врачи, медицинские сестры, несмотря на смертельные угрозы контрреволюционных банд, нередко рискуя жизнью, оказывали помощь раненым, снабжали советских солдат продовольствием. Это были живые и действенные примеры венгеро‑советской дружбы.
По мере развития событий становилась яснее подлая тактика нападавших исподтишка вооруженных контрреволюционных отрядов. 26–27 октября взаимодействие между советскими и венгерскими частями значительно улучшилось. Началась ликвидация очагов мятежа.
В ночь с 27 на 28 октября вооруженные силы, вставшие на защиту народной власти, нанесли несколько решающих ударов по мятежникам. На периферии силы мятежников были, по сути дела, сломлены. Контрреволюционные банды потерпели поражение и во многих пунктах Будапешта. Была, в частности, ликвидирована их база на площади Сена, причем в боевых действиях участвовали совместно советские и венгерские подразделения. В эту же ночь при поддержке танков и пехоты коммунисты выбили бандитов из общественных зданий в IV и XIII районах. Под охраной советских танков доставлялось оружие на завод «Ланг», а офицеры венгерских танковых войск вели военное обучение рабочих. Верные делу социализма офицеры военной академии им. Зрини защитили здания райкома VIII района. Успешно действовали 1‑й батальон и 10 танков в районе города Варпалота, где они разбили несколько контрреволюционных групп. К вечеру 27 октября 2‑й батальон 37‑го стрелкового полка при поддержке венгерских и советских танков полностью очистил контрреволюционеров район Чепеля. Заводские коммунисты писали тогда: «Они заняли здание отдела внутренних дел и уничтожили несколько контрреволюционных очагов. Характеризуя солдат, следует отметить, что большинство рядовых – это порядочные, верные долгу крестьянские парни. Большинство офицеров проявляло колебания, лишь их начальники вели себя твердо… Основной ошибкой недостатком командиров было то, что они ждали указания от высшего начальства на каждую свою акцию. А указания эти менялись от часа к часу, причем противоречил друг другу». Этот документ точно отражает противоречия того времени. Но суть в том, что в вооруженной борьбе наступал решающий момент.
Коренной поворот в события могла бы внести ликвидация самой мощной опоры вооруженной контрреволюций которая свила себе гнездо в казармах им. Килиана и в переулке Корвин. Акция по уничтожению этого очага контрреволюции была подготовлена к рассвету 28 октября. 280 бойцов 5‑го механизированного полка и подразделена 6‑го механизированного полка оцепили эту базу и при поддержке советских танков и артиллерии были готов захватить ее. Венгерские я советские командиры условились о взаимодействии, подразделения заняли уже исходные позиции, началась артиллерийская подготовка, когда вдруг около половины шестого утра венгерским частям ступил приказ: операция отменяется, вернуться в свое расположение. Рвущихся в бой солдат успокаивали тем, что контрреволюционеры якобы готовы сложить оружие.
По поручению Центрального Комитета отдельные члены созданного в те дни Военного комитета при участии офицеров Венгерской народной армии ночью 28 октября разработали план вооруженной защиты народной власти. В соответствии с ним власть временно должна была взять в свои руки армия, а командование в частях передавалось военным комиссарам. После восстановления порядка и ликвидации вооруженных контрреволюционных групп предусматривалось создание нового правительства. Однако до реализации плана дело так и не дошло.
Мы должны теперь дать ответ на вопрос, в чем же главная причина того, что, несмотря на действия верных социализму сил, все активнее развертывавших борьбу в защиту народной власти, контрреволюция временно одержала верх?
Главная причина кроется в том, что партийное и государственное руководство не было единым в борьбе против контрреволюционного мятежа. В результате сложилась специфическая ситуация, при которой в тот момент, когда вооруженная борьба вот‑вот должна была решиться в пользу сил социализма, из‑за спин сражавшихся рабочих и солдат появились люди, которые, прибегнув к политическим маневрам, объявили победившими мятежников.
В течение многих месяцев перед 23 октября основным объектом нападок ревизионистской оппозиции было единство партии. Руководство же не вело последовательной идеологической борьбы с этими попытками, а его растерянность и отступление лишь способствовали успеху ревизионистов. Таким образом, к моменту начала мятежа задача борьбы с вооруженным наступлением контрреволюции легла на плечи такой партии, которая была идейно дезориентирована и обременена противоборством различных течений.
Отсутствовало единство в Центральном Комитете. В ночь с 23 на 24 октября еще казалось, что перед лицом контрреволюционной опасности есть шанс достичь единства действий, к которому присоединится и Имре Надь со своими сторонниками. Ночью 25 октября был сделан новый шаг на пути революционного выхода из кризиса. Э. Герё был освобожден от поста первого секретаря ЦК, а вместо него избран Янош Кадар. Были приняты решения, направленные на удовлетворение законных требований трудящихся.
Но это единство действий оказалось недолговечным, оно не выдержало испытаний в борьбе. Некоторые члены центрального руководства партии оказались просто несостоятельными, другие же, зараженные идеями ревизионизма, дошли до прямого предательства. В целом поведение некоторых членов Центрального Комитета диктовалось зачастую не стремлением к выполнению принятой в ЦК боевой программы, а либо особыми идейно‑политическими позициями, либо личными амбициями и целями. На первом этапе развития контрреволюции в руководстве действовали три группы, проявлялись три тенденции.
Одна группа состояла из деятелей, верных марксизму‑ленинизму, которые порвали с ошибочной политической практикой, отвергли вредные методы прежнего руководства, правильно понимали требования трудящихся и их интересы и видели, что в целях выхода из кризиса надо прежде всего организовать сокрушительный отпор вооруженному врагу. Они давали правильную оценку поведению масс, не навешивали на всех и каждого ярлык контрреволюционера. «Для тяжелого положения, в которое мы попали, характерно то, что в событиях оказались замешанными различные элементы. Демонстрация части нашей молодежи, которая началась как мирная и по намерениям большинства ее участников была честной, за несколько часов превратилась в вооруженное выступление против государственной власти народной демократии – в соответствии с намерениями контрреволюционных элементов, подключившихся к этой демонстрации… Вооруженное выступление против государственной власти Народной республики должно быть отражено всеми возможными средствами»[3], – заявил в своей речи по радио 25 октября Янош Кадар.
Программа, принятая ими в те дни, являлась правильной, однако истинные коммунисты не организовывались в отдельную группу, так как еще не разобрались в подлинном существе деятельности Имре Надя и его сообщников. У настоящих коммунистов не было интересов, отличных от общих интересов народа, а потому они стремились найти решение в столь сложной ситуации на платформе единства партии. И они придерживались этой линии до тех пор, пока равное предательству бездействие одного крыла и прямое предательство другого не стали совершенно ясными. Ведь для любого коммуниста единство партии и служба интересам народа в ее рядах – это самое важное, самое святое дело. Можно ли идти на раскол, в каких условиях это возможно? Да и выбор момента для такого шага тоже может иметь решающее значение. Выступая на Всевенгерской конференции ВСРП в июне 1957 г., Я. Кадар подчеркнул: «…На наше положение в известной мере влияло и ухудшало его следующее обстоятельство: до тех пор, пока не возникло неизбежной необходимости, мы не решались в создавшейся обстановке пойти на то, чтобы показать всему миру, что в самом узком руководящем органе партии и в правительстве среди коммунистов нет единства. В тех условиях такой шаг был трудным и чрезвычайно ответственным»[4].