- Последние следы Марата! В инфракрасном свете, быстро!
- Они заканчиваются на трапе. На посадочном поле слишком высокая температура.
- На трапе? Марат Буль покинул корабль? - Марио дернул воротник, к счастью, сзади он держался на резинке. Это спасало от удушья именно в такие моменты.
- Несомненно, - бесстрастно констатировал компьютер. Заявление прозвучало как смертный приговор. Капитан Марио понял это сразу.
Марат очнулся, осознав, что лежит на спине. Глаза слепил свет Салара. Он зажмурился.
«Я болен. Точно. Не вижу корабля, на котором лечу, не вижу зем
ли, по которой хожу. Отчетливо наблюдаю Салар. Могу увидеть свой комбинезон, но не скафандр. Один робот оказался невидимкой, второго я разглядывал как собственную руку. К черту! Я не болен! Нет такой болезни, чтобы бред и явь путались с подобной последовательностью! Я видел секцию C и все ее оборудование… потому что не вляпался в то дерьмо, куда влезла остальная часть «Лошадки». Так и есть! Это корабль болен, а не я. Ха-ха! А Дугея? Дугея тоже больна невидимостью. Это проще простого - все вокруг больны, а тип, который поставил диагноз - нет! Вот только что делать?»
Марат поднял руку вверх и посмотрел на ладонь, но сразу сообразил: что-то не так. Он опустил руку и огляделся. В яме стало значительно темнее. Салар опустился ниже, и его закрыл край ямы. Еще один курьез. Прозрачная поверхность в некоторых ситуациях не пропускает солнечные лучи. Марат вспомнил, что когда шел, а потом бежал по этой поверхности, то не видел своей тени. Он взглянул на часы: шесть тридцать четыре. То есть все в порядке, Салар - в порядке.
- По крайней мере, одна вещь не подвела. Все остальное полетело к черту, - громко произнес он, прислушался к звучанию своего голоса и вдруг, набрав воздуха в легкие, закричал: - К черту! Все! Хе-ей! Хо! - он поочередно внимательно прислушивался и орал изо всех сил.
Голос был звучным, сочным - таким, каким должен быть. Яма не глушила его, даже давала небольшое эхо. Лежа, Марат достал ряд небольших кубиков, вклеенных в комбинезон, и нашел те, в которые для перестраховки приказал положить несколько капсул с формитом. Он нащупал небольшой выступ в шве и сильно дернул его. Материал разорвался, Марат пошарил в тесном кармане и вытащил один из трех валиков. Затем он старательно заклеил карман и сунул капсулу в рот. Его инструктировали, что нет такой галлюцинации, с которой не справился бы формит. Старые пилоты говаривали: если после приема формита увидишь дьявола, то это наверняка будет означать, что дьявол существует. Он проглотил капсулу и лег, подложив руки под голову. Марат смотрел на все еще светлое небо и старался ни о чем не размышлять, так как считал недостойным предаваться воспоминаниям об этой идиотской ситуации, а о последних событиях он не мог думать без содрогания. На минуту он закрыл глаза, чувствуя, что погружается в сон, но почти сразу открыл их. Ничего не изменилось: перед собой он видел темнеющую стену ямы, чуть выше, за ее краем, блестел Салар, а сам он висел в трех или трех с половиной метрах над плитками из серо-синей глины. Он резко перевернулся на живот, на этот раз свое парение в воздухе он воспринял совершенно спокойно, сумел даже заметить под собой иной, переходящий в апельсиновый, цвет, вероятно, расплавленного грунта. Марат оттолкнулся от поверхности, уселся и проверил содержимое карманов. Восемь концентратов, две капсулы формита, шесть таблеток для опреснения и дезинфекции воды, небольшой фонарик в тонкой, но чертовски прочной оплетке, а под мышкой узкий плоский нож.
Он почувствовал себя настолько хорошо, что поднялся и направился к темному откосу, ведущему наверх. Откос был гладким, без выступов, но подошвы ботинок прекрасно держали на шероховатой поверхности, и он без труда преодолел подъем.
Наверху он огляделся. Салар висел низко над горизонтом, но слой почвы, или что это там было под поверхностью, оказался хорошо освещен, намного лучше, чем его освещало бы солнце Дугеи. Марат покачал головой, притворяясь удивленным этой очередной аномалией, и направился в ту сторону, откуда, как ему казалось, он прибежал. Через четверть часа он подошел очень близко к тому месту, где несколько секунд назад стояла «Лошадка». По приказу Северного штаба она стартовала, чтобы перелететь на полигон в горах Сейера. Северный штаб считал, что там будет легче под видом обычного осмотра провести сверхтщательное исследование корабля. Марат свободно шел сквозь облако бушующего под дюзами пламени.
- Я собираюсь отправить тебя в лапы полевого суда, - эту фразу полковник Сас произнес с явным удовольствием. Марио не сомневался в совершенной искренности такого заявления. - Ты выпустил с корабля пилота, поступки которого нам непонятны. А ты знаешь, что означает, если мы не понимаем чьих-то поступков? То, что этот человек что-то от нас скрывает! - Сас наклонился над пультом. Теперь брызги слюны долетали даже до Эльта. Марио сжал зубы и вскочил с кресла.
- Чихать я на это хотел! - выкрикнул он. - Этот пилот не выходил привычным путем. У меня есть пять свидетелей и еще черт знает сколько в диспетчерской! А ты, старая бездарь, - он направил дрожащий палец на Саса, - просто хочешь прикрыть свою задницу! Хоть раз будь мужчиной и признай, что все твои дерьмовые планы служат не Федерации, а собственным интересам, иначе я потеряю веру в нашу армию!
Он махнул рукой и сел обратно в кресло, уставившись в пол, но вдруг поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза Сасу. Марио хотел получить удовольствие от остолбенелого вида полковника, однако был разочарован: Сас не вытаращил глаза. Сас явно наслаждался взрывом, который спровоцировал. Он еще ниже наклонился над пультом и приоткрыл рот. В правом уголке тонкая ниточка слюны соединяла нижнюю и верхнюю губы.
- Ты будешь жить ровно столько, сколько понадобится для выяснения обстоятельств. Потом добровольно перейдешь в корпус Коцца. А там тебя взгреют так, что ты воспользуешься первым же случаем, чтобы вернуться к папочке с мамочкой. Им тоже у нас не нравилось, правда? - полковник зловеще посмотрел на Эльта.
Капитан поднялся и вышел из кабинета, не прощаясь, быстро пересек секретариат, однако дверь не открылась. Эльт обернулся и посмотрел на Алтина. На этот раз в глазах секретаря появилось искреннее непонимание, он некоторое время смотрел на Марио, а затем перевел взгляд на дверь кабинета Саса. Эльт фыркнул и уселся в кресло рядом с дверью. В тот же момент ожил громкоговоритель на пульте Алтина.
- Алтин! Капитан Марио находится под служебным арестом. Забрать оружие и пропуск. Надеть наручники!
Марио поднялся, вынул из кармана пропуск, который иронично загорелся желтым сочным цветом, бросил его на пульт перед Алтином, отстегнул кобуру с личным лазером и накрыл ею пропуск, затем протянул руки Алтину. Секретарь выдвинул ящик в самом низу пульта, вынул из футляра наручники, приложил их к пластине, на которой недавно проверял пропуск Эльта, и надел на запястья капитана. Тихо щелкнул замок, плоский циферблат, почти касающийся фаланг пальцев, загорелся ядовитым красным светом.
Алтин подошел к двери и нажал кнопку. Когда Марио проходил мимо, он вытянулся в струнку, и на этот раз Марио не обнаружил в его позе ничего, что можно было бы истолковать как дурость избалованного лакея.
После часового перехода Марат Буль обнаружил, что почва отличается от поверхности посадочного поля. Стали встречаться впадины, в некоторые он падал, другие были более пологими. Ему удавалось спускаться в них, сохраняя равновесие, хотя один раз в самом центре ямы он наткнулся на какую-то ветку и больно ударился коленом правой и голенью левой ноги. Поверхность была почти темной, Салар опустился за горизонт, но багровое зарево все еще горело; в то же время нижний слой пока оставался светлым, хотя Марату казалось, что теперь свет падал на него под другим углом. Сейчас освещались все щели и трещины в нижнем слое, а он был уверен, что после посадки некоторые щели находились в тени.
Он уселся на какой-то невидимый камень, о который споткнулся и через который перекувырнулся, чуть не разбив нос. Марат уже не задумывался о происхождении этих невидимых препятствий, он решил сначала найти людей, а потом воду и еду. Именно в такой последовательности.