— Так вы утверждаете, он — барон?
— Так точно! — разом ответили агенты, а Кагубэ добавил еще: «Я слышал, на полигоне таким образом обращались к нему инженеры».
— Нет, господа, — сказал Анами, — мы пойдем по другому пути: надо достать сеппуку, что заставит нас, видимо, заглянуть в городок Мацумото. После покупки сеппуку требуется найти там гравера, который выгравировал бы на эфесе этого ритуального меча его имя — «Барон Кидзюро Сато». Само собой разумеется, что позже, чтобы замести как-то следы, гравера, к сожалению придется убрать и только потом имитировать ограбление. Проделать это следует к вечеру, желательно в сумерки, иначе через гравера нас могут найти. Поэтому, чтобы не оставлять улик, необходимо будет вместе с гравером поджечь и его заведение. Вернувшись сюда, вы на виду у солдата, который, как вы говорите, всегда маячит перед постоялым двором, затеете шумную драку. Но только предварительно один из вас даст солдату подержать в руках пару бутылок сакэ, при этом вы должны громко укорять друг друга. Обратите внимание, чтобы в это время перед домом не было лишних людей. Тем временем я проникну в номер барона и там уже постараюсь прикончить его этим сеппуку. Думаю, что в этом заурядном деле сложностей для меня не предвидится. Возвращаться обратно не буду: на противоположной стороне дома я вылезу через окно и тут же по аллее сада выйду к дороге. Минут через десять — пятнадцать любой из вас обязан забрать у солдата лишь одну бутылку сакэ и тут же, не мешкая, дать деру, тогда как другой, безбожно прихрамывая, должен устремиться вслед за ним. Ну, это, естественно, нужно проделать без особого крика, чтобы таким образом не поднять на ноги всю округу. Не жадничать! Солдату обязательно оставить одну бутылку, так как после этого он вынужден будет молчать, чтобы потом самому не попасть под трибунал, если, конечно, окажется не дурак. После акции немедленно убирайтесь на все четыре стороны, а вернее, сначала в Токио, где за вычетом аванса у господина Ямагаты Сунами дополучите гонорар, Больше никаких действий. Быть может, в исключительном случае, да и то лишь по усмотрению господина Сунами, потребуется сделать что-либо по мелочи. Когда страна будет оккупирована — себя не раскрывать. Вы понадобитесь в другом месте. Держите время от времени связь с Ямагатой Сунами. Не вздумайте проявлять самодеятельность, это никак не входит в наши расчеты. В противном случае найдем даже на самой большой глубине Японского моря, не говоря уже о нашей грешной земле. Надеюсь, все теперь ясно?..
Будучи профессиональными уголовниками, агенты приучили себя подчиняться только грубой силе, поэтому все, что говорил им Анами, было для них естественным. Это была их работа, и оба бандита согласно закивали головами.
— А теперь, господа, — резко сказал Анами, — отправляйтесь в Мацумото, и я буду ждать вас возле железнодорожного вокзала. Там и встретимся, после чего двинем сюда. С богом, господа!
Не прощаясь, агенты вышли из рощи и направились к городу. Анами задумчиво смотрел им вслед, и только когда они скрылись из виду, по другой дороге также пошел в город, чтобы, с целью конспирации, войти в него с другого конца.
Когда агенты находились в городе, Анами тоже не терял времени даром. Он зашел в магазин письменных принадлежностей и купил там кисточку для написания иероглифов, тушь, в общем все то, что требовалось бы учащемуся для занятий японским письмом. Зайдя в магазин тканей, он выбрал еще небольшой отрезок белой шелковой ленты и только тогда все это упаковал в картонный пакет. Поужинав почти на ходу, отправился прямо к вокзалу, где, расположившись на скамье под кроной вечнозеленого дерева, стал ожидать Кагубэ и Сакаду.
Прошло сорок минут. Взглянув на часы, Анами вдруг подумал, что им пора бы уже давно возвратиться. Нельзя сказать, что его охватило волнение, так как он превосходно знал: работа будет исполнена профессионально, какие-либо неожиданности в данном случае исключены.
Люди, которые здесь вошли к нему в подчинение, всегда значились в графе контингента безвозвратных потерь. И если что иногда и причиняло ему беспокойство, так это затяжка времени и организация новых акций с другими людьми, что в кругу агентурных разведчиков обычно считалось делом хлопотным и неприятным.
Находясь в состоянии некоторой задумчивости, Анами внезапно почувствовал на себе чье-то внимание. Оглянувшись, он увидел, что с тыльной стороны вокзала к нему приближались будто бы его люди. Однако сумерки настолько уже сгустились, что возможна была ошибка.
На всякий случай Анами расстегнул пиджак и поправил под мышкой приличного калибра «смит-вессон». «Так-то, пожалуй, будет куда надежнее», — пронеслось у него в мозгу. Прошло несколько томительных минут, и тут Анами наконец узнал своих подопечных. И один и другой вели себя так, будто никто пи с кем не знаком. Оба и в дальнейшем продолжали сохранять невозмутимое спокойствие. Они по очереди сели на скамью с противоположной стороны, где также обосновался Анами, и тут вдруг, не оборачиваясь, Кагубэ сказал тихим голосом:
— Шеф, все в порядке! Разыграно как по нотам.
Сеппуку тоже с нами.
— А как гравировка?
— Когда я сказал «все в порядке» — это также имелось в виду.
— Хорошо! Однако сегодня уже поздно, ночевать я буду в вашем бараке, потому что мне нужно еще раз проверить подходы к постоялому двору, и главное, уточнить путь отхода из номера полковника, чтобы, паче чаяния, не возникло там каких-либо сложностей. Кроме всего прочего, начни мы операцию сегодня, вы наверняка опоздаете к последнему поезду, следующему в Токио. Оставаться же еще на сутки вам никак нельзя: начнутся проверки, следствия и другие малопрогнозируемые неприятности. Завтра на работе, прямо с утра, присмотритесь: нельзя ли несколько позже взорвать хотя бы склад с ракетным горючим?
— Анами-сан, насколько я осведомлен, у них пока никакого горючего нет. К тому ж, мы не знаем, в каком оно будет виде. Вроде бы на краю полигона пытаются монтировать какие-то железные емкости, но, по-моему, это для бензина.
— Я думаю, — прибавил Екира Сакада, — вряд ли игра стоит свеч. Лучше вернуться сюда через месяц, и тогда вполне ясно будет, что же на самом деле нужно взрывать.
— Ладно, парни. Пожалуй, не стоит гнаться за многим. Вам, Кагубэ-сан, я поручаю достать где-нибудь темный мешок. У барона в номере могут оказаться какие-либо чертежи, и тогда я их заберу с собой. После встретимся там же, у перелеска, и, если бог даст удачу, сожжем все, что раздобудем. Как вы думаете, насколько мы задержим строительство ракетного полигона, если благополучно сварим эту кашу?
— По всем данным, не больше, чем на месяц, — немного подумав, ответил Кагубэ.
— Давайте мне ваш сеппуку. Он теперь мне по штату положен, — и Анами как-то уж очень невесело улыбнулся.
— Шеф, прошу учесть, что сеппуку вложен в ножны, и так как он совершенно новый, то вынимается не без труда. Если я не ошибаюсь, в нашем деле любая мелочь может стоить жизни. Мы его обернули какой-то тканью цвета хаки, которую впопыхах взяли у гравера, вернее, бывшего гравера. — Кагубэ, подстраиваясь под улыбку шефа, хищно оскалил зубы.
— В путь, господа! Обратно пойдем так же, как шли сюда — разными дорогами. Слишком большая группа мужчин, особенно в наше время, может привлечь внимание. И хотя у нас с вами документы в полном порядке, тем не менее…
Анами первым встал со скамьи, и все разошлись, каждый своей дорогой.
«Если им не платить как следует за «услуги», они и меня, не моргнув глазом, отправят к праотцам», — подумал мрачно Анами.
На другой день, с наступлением темноты, встретившись, как и было договорено, на шоссе, Анами и его подопечные направились к постоялому двору. Еще издали можно было заметить, что над входной дверью этого невзрачного здания висит тусклый фонарь, свет от которого еле-еле освещал небольшое подворье.
Как и ожидалось, солдат находился на месте и не спеша прохаживался взад-вперед вдоль фасада по всей длине дома. «Такая амплитуда его ходьбы должна упростить мне задачу», — прикинул в уме Анами.