В действиях российских властей мы видим то же, о чем пишет Читтам в отношении американских. Аналогия настолько глубока, что совпадает даже в такой детали, как разоружение народа. Если в США это лишь попытки пресечь давнюю традицию, закрепленную в Билле о правах, то в России, в начале 2009 года внезапно были введены новые правила использования такого оружия, которые делают его совершенно бесполезным для обороняющегося и безопасным для преступника. Другая аналогия — «уроки чуткости» в США и «программы толерантности» для школьников России. У них — уличные банды из трущоб, у нас — уличные банды из свежесозданных инородческих гетто в крупнейших городах, прежде всего, в Москве. У них — продвижение расового меньшинства до поста министра обороны (Колин Пауэлл), госсекретаря (Кондолиза Райе), президента (Барак Обама), у нас — «моноэтничное правительство» (Гайдар, Козырев, Уринсон, Лифшиц, Чубайс и др.), этнизация милиции вплоть до министра внутренних дел (Нургалиев) и т. д. У нас и у них продолжается процесс узурпации власти через произвольные решения судов. При этом судьями становятся назначаемые бюрократией чиновники, окуклившиеся в профессиональную корпорацию со своими собственными корпоративными интересами, отличными от общенациональных.
Полностью аналогичным американскому является российский «расизм наоборот», о котором говорилось выше. Он реализуется не только в программах по «воспитанию толерантности», но и в репрессивных действиях и прямом полицейском насилии, проводимом под видом «борьбы с экстремизмом». Симптоматично решение российских властей избавиться от коллегий присяжных, когда ведутся дела об «экстремизме». Народ удаляется из зала суда, а вместе с народом оттуда изгоняются и народные представления о справедливости. Мы идем по тому же пути, что и американцы — к гибели нации.
Читтам пишет: «Американцы, особенно белые американцы из правящей верхушки, съеживаются от страха, когда кто-нибудь говорит о возможности расовой войны в Америке. Отчасти они делают это из абсурдного представления, что любой, кто затрагивает эту тему — расист, желающий такого конфликта. По этой логике абсурда, метеорологи должны как-то вызывать ураганы, которые они предсказывают».
В России образовался сговор верхушки чиновничества с русофобской журналистикой и русофобами, действующими под прикрытием правозащитных проектов. Обвинение в расизме стало средством расправы над активистами патриотического движения, а также над офицерами, воевавшими в Чечне против этнических банд. Образовался целый слой политических заключенных — русских националистов, осужденных за «возбуждение межнациональной розни». Чеченские боевики в массе своей избегли преследований или попали под амнистию, а этническая преступность со стороны меньшинств захлестнула крупные города и отдельные малые поселения, где группировки выходцев с Кавказа или из Азии пытаются запугать местное население (Кондопога, Сальск, Харагун, Карагай, Белореченск и др.).
Национальная политика большевиков, направленная против русского большинства и прямо декларировавшая ущемление прав русских в порядке «компенсации» за прежнее, якобы имевшее место, угнетение других народов Империи, нашла на удивление прямое отражение в документах ООН. В порядке установления «равенства возможностей» государствам теперь предписывается устранять любые условия, которые могут «увековечить дискриминацию». Под этим понимается установление льгот для определенных категорий населения — расовых, этнических, «гендерных». Эти льготы распространяются на порядок расходования государственного бюджета, на продвижение по службе, на медицинское обеспечение, на образование и т. д. Причем речь идет не о некоем минимальном представительстве во власти, не о минимальном соцобеспечении, которое меньшинства не могут себе обеспечить, а о тотально вводимых преимуществах меньшинств в сравнении с большинством. Разница между государствами лишь в том, что «обратная дискриминация» в США введена в действие решениями Верховного Суда, а в России создание этнических кланов — повсеместная и никем не оспоренная и не осужденная морально практика.