Речь идет прежде всего о том, что развитие государственной собственности представляется в извращенном свете, а сама она трактуется как общественная, отождествляется с ней. Так, например, в монографии профессора Мерилендского университета А. Грачи, опубликованной в 1966 г., утверждается, что все капиталистические страны «имеют смешанную экономику, в которой как частные, так и общественные предприятия играют важную роль».
В действительности же сущность государственной собственности в условиях буржуазного общества, характер проводимых государством экономических мероприятий целиком и полностью определяются социальной природой общественного строя, господствующими производственными отношениями.
Государственная собственность, как и другие виды групповой капиталистической собственности — акционерная и корпоративная,— не является общественной. Она принадлежит всему господствующему классу капиталистов и воплощает в себе отношения эксплуатации труда капиталом, частного присвоения результатов общественного труда.
В условиях научно-технической революции современные производительные силы, многие виды хозяйственной деятельности оказываются не под силу даже самым крупнейшим монополиям. Они все больше требуют управления в масштабах всего общества. Поэтому финансовая олигархия стремится использовать механизм государственной собственности с тем, чтобы приспособиться к потребностям современного производства.
Производственные отношения в государственном секторе капиталистических стран ничем не отличаются от отношений, существующих на капиталистических предприятиях.
Английский левый лейборист К. Дженкинс, исследовавший отношения на национализированных предприятиях, пришел к выводу, что национализированные отрасли стали «инструментом замороженной классовой структуры в Англии», ибо в них «существуют такие же классовые отношения, как и на предприятиях частных фирм». Известный ученый Джон Бернал в книге «Мир без войны» указывал, что за социалистическим фасадом национализации скрыта не претерпевшая никакие изменений капиталистическая сердцевина.
Ярко выраженный классовый характер носит и управление государственными предприятиями. Национализированными предприятиями под видом специалистов управляют крупнейшие представители монополистического капитала, в том числе и бывшие собственники национализированных предприятий.
Первым председателем национального угольного совета в Англии, состоявшего из 9 членов, был назначен лорд Хайндли — бывший главный директор самой крупной в стране угольной компании «Пауэлл Дафрин», одновременно являвшийся членом правления Английского банка и директором металлургического концерна «Гест Кин энд Нетлфолдс». Остальные посты также были распределены между бывшими шахтовладельцами и видными представителями монополистического капитала. В «Справочнике лейбористской партии», изданном в 1951 г., указывалось, что из 300 членов правлений национализированных предприятий 88 % были представителями класса капиталистов.
Во Франции состав правлений предприятий, перешедших в собственность государства, почти не обновился. Изменения ограничились заменой одних представителей финансовой олигархии другими. Естественно, что на государственных предприятиях сохраняется эксплуатация труда капиталом, рабочие не гарантированы от увольнений и безработицы.
В Англии по так называемому плану Бичинга проводится модернизация государственных железных дорог, закрываются отдельные участки, увольняются рабочие. В течение последних 10 лет количество горняков на английских шахтах сократилось со 100 тыс. до 54 тыс.
Такая же грустная картина наблюдается в угольной промышленности ФРГ, которая является совместной собственностью монополистического капитала и государства. Только в 1967 г. 54,5 тыс. горняков Рурской области остались без работы и без средств к существованию. А с 1958 по 1967 г. уволено 210 тыс. человек.
Такова социальная природа государственной собственности при капитализме.
Следует отметить, что, хотя буржуазные, реформистские и ревизионистские теоретики, по существу, мало чем отличаются друг от друга в оценках «государства всеобщего благоденствия», они придают неодинаковое значение месту буржуазного государства в «трансформации» капитализма.
Одни буржуазные экономисты считают это государство концом трансформации, ее последним пунктом. По их мнению, речь идет лишь о том, чтобы совершенствовать мифическое государство всеобщего благоденствия. И это понятно, поскольку буржуазные социологи видят в создании государства, обслуживающего интересы всех классов, альтернативу социализму. Американский социолог Ч. Медисон не случайно заявил, что «...государство благоденствия является антитезой коммунистического общества». Об этом же пишут и говорят другие буржуазные идеологи.