Чупалаву, решившему жениться на ней против воли родителей, ничего не оставалось, как умыкнуть невесту. Ему это было нетрудно. После множества боевых походов Чупалав не знал преград, да еще смекалистый Муса-Гаджи вызвался участвовать в этом деликатном деле. По одному быку, которые по законам Андалала взыскивались с похитителя девушки и его помощника, они приготовили заранее.
Наказух был особенным местом. Общество определяло туда людей, почему-либо обедневших или потерявших кормильца, чтобы они могли поправить свои дела. Там это было сделать легче, потому что в Наказухе земля была более щедрой и плодородной, чем в других местах, сады давали обильные урожаи, а на пастбищах было много сочной травы. К тому же те, кто оказывался в Наказухе, не платили никаких общинных податей или сборов.
Самовольная женитьба оставила Чупалава без наследственного надела и другого имущества, которые обычно выделялись молодоженам, и Наказух был для его семьи спасением.
Однако полевые работы и уход за скотом не привлекали Чупалава, ему больше нравилось ходить в дальние походы, откуда он неизменно возвращался с богатой добычей. Из-за частых отлучек Чупалава начатый им новый дом оставался недостроенным, а Аминат еле управлялась с растущими сыновьями. Их уже было трое – Пир, Мухаммад и Сагит.
Верный друг Чупалава Муса-Гаджи теперь тоже был влюблен, хотя девушка, о которой он мечтал, жила далеко, в Джаре, за высокими хребтами между Азербайджаном и Грузией. Там, среди вольных джарцев, или голодинцев, как называли себя жившие там аварцы, обосновался согратлинец Мухаммад-Гази, отважный воин и искусный мастер-оружейник. Поначалу он ездил туда торговать саблями и кинжалами, а затем женился на прекрасной лезгинке из соседних Ахтов и остался. В оружейниках всегда была нужда, потому что джарцам часто приходилось воевать. Муса-Гаджи с Чупалавом не раз бывали у него, когда по призыву джарцев дагестанцы из разных мест приходили к ним на помощь. А когда Муса-Гаджи задержался, чтобы поучиться мастерству оружейника, тогда-то и запала ему в душу ясноликая Фируза – дочь Мухаммада-Гази. Муса-Гаджи зачастил в Джар, стараясь понравиться девушке, и так усердствовал в кузне ее отца, что Мухаммад-Гази скоро понял, в чем тут дело. Даже конь Мусы-Гаджи, быстроногий Тулпар, уже знал заветную дорогу своего хозяина, и стоило тому произнести дорогое имя, как Тулпар тут же пускался вскачь в нужную сторону.
Фируза была совсем еще юная девушка, но сумела зажечь в Мусе-Гаджи огонь, в котором можно было плавить булат. Уезжая, он подарил ей колечко, которое выковал из серебряной монеты и украсил бирюзой, но ему казалось, что он оставил в Джаре свое сердце. И когда Чупалав заговорил с ним о своем намерении, он понял и поддержал друга всей душой.
Похитив невесту, Чупалав поставил два уважаемых рода на грань кровной мести. Аксакалам едва удалось примирить семьи. Но Сагитав, отец Чупалава, так и не простил сына. Он изгнал его из дома, и Чупалаву с женой пришлось поселиться на хуторе Наказух, в семи верстах от Согратля. Места там были красивые, только Аминат не хватало ее родных, а Чупалаву – его друзей. Впрочем, поводов повидаться с друзьями и родными хватало, особенно на праздники. Женой Аминат была хорошей, ткала чудесные ковры, а Чупалав, когда заканчивались полевые работы, отправлялся в походы, особенно когда их звали на помощь кунаки из других обществ. В остальное время Чупалав воспитывал сыновей, стараясь сделать их благородными джигитами и сильными, умелыми воинами. Треск деревянных сабель и звон летящих стрел стали на хуторе привычным делом. Аминат начинала тревожиться лишь тогда, когда не слышала этих воинственных звуков.
Земляки любили Чупалава за его добродушие и отвагу, и почтенные люди не раз пытались примирить отца с сыном или хотя бы решить вопрос с землей и имуществом для Чупалава, полагающимися по обычаю женатым сыновьям. Пробовал уладить это дело и сын Кази-Кумухского хана Муртазали, который подружился с Чупалавом, когда они вместе учились в Согратлинском медресе. Но гордый глава рода Сагитав оставался непреклонен. Простить Чупалава, женившегося против воли отца, он не мог. Аксакалы хвалили Чупалава, расписывали красоту его жены, ее бездонные глаза, высокий белый лоб и полумесяцы-брови, но Сагитав упрямо твердил: