Выбрать главу

6. О смертном приговоре или наказании семьи в каждом отдельном случае необходимо немедленно поставить в известность части дивизии или соответствующего ей соединения.

Дальнейшая информация по войсковой линии о подобных случаях производится по усмотрению верховного командования вооруженными силами.

7. С настоящим приказом необходимо устно ознакомить части и в каждом соответствующем случае подробно его прорабатывать.

Приказ в письменной форме в штабы ниже дивизии не передавать.

Кейтель».

Командующий армейской группой «Митте» в своем приказе войскам информировал и требовал:

«14 февраля 1945 г. один солдат-фольксштурмовец во время боя пытался дезертировать и застрелил офицера, который хотел задержать его. В другой раз дезертиры открыли ружейный огонь по патрулю, пытавшемуся их остановить. Все это — случаи низкого, недостойного солдата поведения.

Приказываю немедленно провести инструктаж до рот включительно о чрезвычайных полномочиях в применении оружия, которым пользоваться не по усмотрению, а в обязательном порядке. Каждый командир не только имеет право, но и обязан со всей строгостью, в случае необходимости применяя оружие, пресекать малейшее нарушение дисциплины и измену. Явления разложения душить в их зародыше. Командир, прошедший мимо этих безобразий и не применивший оружия, когда этого требовала обстановка, будет сам привлечен к ответственности».

Для удержания солдат на фронте, недопущения дезертирства и сдачи в плен немецким командованием на последнем этапе войны стали широко использоваться  заградотряды. В одном из немецких трофейных документов приказывалось:

«Офицеры заградотряда должны исполнять свои обязанности без пощады и всеми средствами стараться, чтобы каждый отставший от части солдат возвращался в бой. Все офицеры в должности командира полка являются военными судьями и должны на месте созывать военный суд и все приговоры немедленно приводить в исполнение. Военные суды обязаны принимать строжайшие меры по принципу: кто боится честной смерти в бою, тот заслужил подлую смерть труса».

Как правило, заградотряды формировались из наиболее преданных нацистов, прежде всего эсэсовцев, полевой жандармерии, и располагались в 10–15 километрах позади передовых частей.

Расстрелы на месте за трусость, неповиновение, отступление с занимаемых позиций с весны 1945 года стали повсеместными. Об этом свидетельствовали многочисленные показания военнопленных. В разведдонесениях и разведсводках советских соединений и объединений встречаются признания немецких пленных о том, что «офицеры все чаще вынуждены применять оружие против солдат», «если ты не можешь доказать, что, отступая, ты не мог поступить иначе, то тебя расстреливают». Пленный фельдфебель В. Цирбка из 24-го полицейского полка показал, например, что «15 марта большинство солдат 1-й и 2-й рот сбежало с переднего края, но к вечеру снова были собраны и брошены в бой. За невыполнение приказа идти в контратаку каким-то прибывшим из тыла лейтенантом расстреляно 14 солдат».

Несмотря на угрозы и реальные репрессии, дезертирство, особенно в нестроевых частях вермахта, было широко распространено. Пленный солдат А. Кейзерик из 124-го строительного батальона рассказал о своем последнем бое:

«Днем 16 апреля к нам в окопы приходил командир роты Зейдель и предупреждал, что в случае, если кто-нибудь из солдат попытается сдаться в плен, его семья будет  репрессирована. Угрожал расстрелом, если солдаты будут плохо драться. Когда же в 18.00 16 апреля русские предприняли атаку, никого из командиров в окопах не оказалось, боем никто не руководил. Два солдата, не выдержав огня со стороны русских, бросили свои позиции и их примеру последовали остальные. Началось паническое бегство, никакого сопротивления оказано не было».

Особый интерес представляет моральное состояние офицерского состава немецкой армии. Для него, как и в целом для всей солдатской массы, характерны были настроения безысходности, отчаяния и страха за свою судьбу.

Вот что показал в связи с этим пленный обер-лейтенант Э. Лис из 20-й танковой дивизии:

«До тех пор, пока русские не перешагнули через Одер, я еще верил, что нам удастся не пустить их дальше в Германию. Когда меня откомандировали из штаба дивизии в роту снабжения 59-го мотополка, то меня сразу возненавидел командир этой роты и другие офицеры полка. Офицеры, главным образом молодежь — выпускники военных училищ, вероятно, боялись, что я как обер-лейтенант займу их место.