— Вы вооружены, Карпентер?
— Нет.
Он покраснел, будто его уличили в непрофессионализме.
Фургон двинулся сначала медленно, затем ускоряя движение, и эхо сирен впереди и сзади заполнило звуками небольшое пространство внутри.
— Идите сюда и садитесь рядом.
Карбони, держась рукой за потолок, старался сохранить равновесие, сражаясь с ускользающим под ногами полом, он наконец сел на скамью рядом с женщиной.
Карпентер занял место напротив нее.
Тантардини равнодушно посмотрела на него.
— Франка. — Полицейский произнес ее имя так, будто ему это было мучительно, как если бы потом ему захотелось прополоскать рот.
— Я Карбони из Квестуры. Я занимаюсь расследованием похищения английского бизнесмена Джеффри Харрисона…
— Меня и в этом обвиняют? — Она непринужденно рассмеялась. — Неужели любое преступление в Риме теперь приписывается этой ужасной страшной Тантардини?
— Послушайте меня, Франка. Слушайте и не перебивайте…
Его речь была быстрой, и говорил он по-итальянски. Поэтому Карпентер не понимал его. Его внимание приковывало только спокойное яркое лицо женщины.
— Выслушайте меня. Его захватила группа калабрийцев. Но теперь его у нее отбили, и он находится в руках вашего Джанкарло.
Снова смех и яркая алмазная улыбка.
— Баттистини что, сообщил об этом в письме?..
— Он убил трех человек, провез Харрисона через полстраны.
Карбони буравил ее своими маленькими поросячьими глазками.
Жара в фургоне была непереносимой, и он вытер лицо мокрым платком.
— Баттистини держит англичанина в Риме и требует вашей свободы в обмен на жизнь своего пленника.
На этот раз в ее голосе прозвучала нотка изумления.
— Баттистини все это проделал?
— Сам, во всяком случае мы так считаем.
Это было уже почти хихиканье.
— Так зачем вы явились ко мне?
— Сейчас вы едете в мой офис. Через час с небольшим, точнее через восемьдесят минут, Баттистини будет звонить в этот офис. Он требует, чтобы ему дали поговорить с вами. Мы согласились…
Карпентер видел, как напряглось тело женщины. Видел рябь мускулов на фоне ткани ее джинсов.
— Он очень молод, этот мальчик. Слишком молод. Скажу вам честно, Франка: если Харрисону будет причинен вред, Джанкарло убьют там, где застанут.
— Зачем говорить об этом мне?
— Он был вашим любовником, Франка. — Слова эти Карбони произнес с омерзением. — Вы облекли в форму его телячью любовь. Он это делает ради вас.
Фургон поехал медленнее, это значило, что они приближаются к северо-восточной части Рима. Сирены яростно вопили, требуя, чтобы фургон пропустили вперед. Карпентер наблюдал за женщиной, впавшей в молчание, как если бы она обдумывала, что ей сказали.
Их всех окутывало покрывало теплого воздуха, и с ее лба от линии волос по красиво вырезанному носу струился пот.
— Что вы мне предлагаете?
— Я предлагаю вам шанс спасти жизнь Баттистини. Он не вашего поля ягода, Франка. Он не человек наповцев, он еще мальчик. Вы пробудете в тюрьме много лет, не менее двадцати. Помогите нам сейчас, и это будет принято во внимание во время вашего процесса. К вам отнесутся со снисхождением.
Будто под действием инстинкта ее рот презрительно искривился, но потом принял прежние нежные женственные очертания.
— Вы просите меня обеспечить безопасность англичанина?
— Да, мы именно этого просим.
— И я буду говорить с Джанкарло?
— Вы будете с ним говорить.
Карбони жестко посмотрел на нее, ожидая ответа, понимая, что многое в его будущем зависит от этих нескольких минут беседы. Ее кожа была белой, как бледная кожа жителей подземелья, волосы аккуратно причесаны, но она казалась усталой до изнеможения.
— Он очень молод, — пробормотала женщина. — Всего лишь мальчик. Всего лишь пара неуклюжих маленьких рук…
— Благодарю вас, Франка. Ваш поступок будет вознагражден.
Карпентер не знал, о чем они договорились. Карбони откинулся назад на своем неудобном сиденье, опираясь на металлическую стенку, а Тантардини сидела очень тихо, и только ее пальцы играли звеньями цепи, прикрепленной к ее запястьям. Она тоже не носила бюстгальтера. Чертовски прекрасное зрелище. Должно быть, ее блузка села во время последней стирки. Брось это, Арчи.