Бедняга, подумал Карпентер.
У Карбони вырвался долгий тяжелый вздох, и он плюхнулся на стул за своим письменным столом. Потом хлопнул рукой по кремовой телефонной трубке, и жест этот носил театральный, даже трагедийный характер.
— Позвоните Веллоси. Попросите его прибыть сюда. Не в эту самую комнату… но попросите быть поблизости. — Он потер усталые глаза. — Теперь приведите ее сюда. Приведите Тантардини.
Ребенок увернулся от грубой, приготовившейся к удару руки матери.
Он был ловок и увертлив и ускользнул от удара. Полевые цветы оказались разбросанными на каменных плитах кухонного пола, а он помчался по коридору в свою спальню.
— Весь день я кричала и звала тебя из дома…
— Я был только в лесу, мама, — Его голос звучал пронзительно, потому что он был испуган. Голос раздавался из святилища его комнаты.
— Я даже пошла в поле и оторвала от дела твоего отца… он тоже звал тебя… и потерял столько времени, когда был так занят…
Она не последовала за ним, и он не чувствовал себя в безопасности.
— Мама, в лесу я видел…
Голос его матери снова загремел, доносясь до него, как волна прибоя, когда она передразнивала его фальцетом.
— Я видел лису… Я видел кролика… Я следил за полетом ястреба.
— Сегодня ты не получишь ужина. Надевай ночную рубашку. Я чуть не заболела от беспокойства.
Он ждал, пытаясь определить, насколько она рассердилась, потом в оправдание, стараясь подольститься, сказал:
— Мама, в лесу я видел…
Она снова грубо перебила его.
— Перестань болтать, молчи и отправляйся спать. И после ужина не будешь сидеть с папой. Чтобы я больше ни звука не слышала от тебя, а иначе я тебе покажу…
— Но, мама…
— Я тебе задам…
— Спокойной ночи, мама, и пусть Пресвятая Дева хранит тебя и папу сегодня ночью.
Голос был слабеньким, плавность речи нарушалась плачем, слезы катились по гладким щекам малыша. Мать прикусила нижнюю губу. Конечно, зря она накричала на маленького ребенка. У него было так мало игрушек, и куда еще он мог пойти, кроме, как в лес или в поле с отцом? Осенью будет лучше, когда он пойдет в школу. Но она была напугана его отсутствием и утешала себя тем, что ее наказание пойдет ему на пользу. Она вернулась к своему занятию — ей надо было приготовить ужин для мужа.
По всему городу и пригородам силы безопасности раскинули свои сети. Более пятисот машин — грузовиков и фургонов — были выведены на улицы. На них были цвета Примо Селере, и Сквадра Воланте, и Сквадра Мобиле. Другие же были украшены ярко-синими цветами карабинеров. Были и машины без опознавательных цветов. Из секретной службы. Правительственные службы готовы были по первому сигналу ринуться куда им укажут, если инженеры, располагавшиеся в подвальном помещении Квестуры смогут указать на карте место, откуда звонил Джанкарло Баттистини. Моторы работали вхолостую, водители постоянно сверяли часы, на задних сиденьях машин и металлическом полу фургонов лежали автоматы. Огромная армия, обреченная бездействовать до момента, когда поступят приказы и инструкции, без которых она окажется беспомощной и бесполезной силой.
На пятом этаже Квестуры в центре контроля техники исчерпали все возможные цвета огней, которыми они отмечали на настенной карте положение машин перехвата. Время подползало к восьми часам, замирали разговоры и движение, оставался только бессмысленный гул аэрокондиционной системы.
Мрачный Франческо Веллоси, выглядящий не моложе своего возраста, прошел от центрального входа Виминале до своей машины, которая ждала его в верхней части полукруглой подъездной аллеи. Люди, которые должны были сопровождать его в Квестуру, ерзали на сиденьях автомобиля, предназначенного последовать за его машиной. Усевшись на заднем сиденье, он услышал звяканье оружия. Из комнаты наверху за ним наблюдал министр. Когда он уехал, министр возобновил свое хождение по ковру, напоминающее метание тигра в клетке. Он будет узнавать по телефону о том, что произойдет ночью.
Ничто не задержало Джанкарло. Яркий лунный свет освещал ему путь. Поток транспорта был непрерывен, конечно, здесь и должны были быть машины, потому что это был летний курорт недалеко от Рима, и ни один шофер не усмотрел бы чего-нибудь необычного в молодом человеке с длинными волосами, похожем на студента, в рубашке с короткими рукавами и в джинсах, которые были униформой безработных. Потому он и не старался прятаться от слепящих лучей фар.