Вдруг страшный хрип донесся из кухни. Там Бад обнаружил Денни, склонившегося над Молли. Она лежала на спине, с подвернутой ногой. Ее бедра были обвязаны рваным, измазанным чем-то халатом. Ее лицо было избито всмятку, пятна крови, как огромные вишни, проступали сквозь ее редкие волосы. Глаза были закрыты, и губы серые, но она дышала — слабые неровные вздохи.
Денни пощупал ее пульс.
— Боже милостивый, — произнес он, — кому мы можем сообщить об этом?
— Никому, — покачал головой Бад, — неужели ты не понимаешь, что мы не можем никуда звонить? — Он положил свою забинтованную руку на лоб Молли.
— Кто, черт побери, мог сделать такое со старухой?
— Надеюсь, она не умрет?
— Я тоже, — ответил Бад, — клянусь Богом, это было бы несправедливо.
17
Брюки Джо Уиндера промокли насквозь. Нина спросила:
— Ты ловил рыбу?
— Да.
— В середине дня?
— Рыба вся ушла, — отозвался раздраженно Джо, — после того, как они все перекопали. Нина сидела по-турецки на полу. На ней были синие шорты и розовая хлопчатобумажная блузка. Она была одета так же, как в тот день, когда он впервые встретил ее в Семинол Холле. Джо пошел туда, чтобы увидеться с индейцем по имени Сэми Дир, который продавал катера на воздушных крыльях. Но Сэми уехал на уикенд во Фрипорт, оставив Джо с тремя сотнями говорящих по телефону женщин в Бинго-холле. За дверью Джо услышал голос Нины, быстро вошел и удостоверился, что она столь же прелестна, как ее голос. Она поведала ему, что он может звонить ей за частичную плату, как член Бинго-холла, а он открыл ей по секрету, что купил катер на подводных крыльях, так что может исчезнуть теперь в голубой дали, как только захочет. Но он изменил свои планы после их встречи.
Сейчас, глядя на ее тело, Джо знал, что его мужская привлекательность для Нины ослабевает.
Желтый блокнот лежал на ее коленях. Она стучала ручкой по своей обнаженной ноге, держа ее при этом как барабанную палочку.
— Что случилось на встрече? — спросила она его. — Почему ты не в Королевстве?
Джо сделал вид, что не слышит. Он продолжал:
— Они свалили в пещеру кучу грязи, остатки фундамента и спиленные деревья.
Он снял брюки и пристроил их на крюке:
— Все незаконно, естественно, копать в прибрежной зоне запрещено.
Джо сел рядом с Ниной. Он хотел продолжить свою лекцию, но она перебила его:
— Одень какие-нибудь штаны.
— Что ты имеешь в виду?
Вместо ответа Нина спросила, почему у него синий язык, и он подробно рассказал ей историю о мышах-манго, но она сказала, что не верит ни одному его слову.
— Чарли практически признался во всем.
— А мне наплевать, — отрезала Нина. Она прекратила строчить на своем колене и отвернулась.
— Что это значит?
— Послушай, я больше не могу поддерживать тебя.
Она обернулась к нему, и он увидел злобу в ее глазах.
— Твои дела шли так хорошо, — добавила она.
Уиндер был ошеломлен. Она что, действительно печется только о деньгах?
— Нина, — сказал он, — человек погиб, ты что не понимаешь? Я не могу работать на убийцу.
— Замолчи! — она потрясла блокнотом перед его носом. — Ты знаешь, над чем я работаю? Экстрасенсорные истории! Девочкам так понравились мои материалы, что они готовы покупать их по 2–3 в неделю. Двадцать пять баксов каждый.
— Здорово! — он гордился ею, черт подери. Но она никогда не верила, что ею можно гордиться.
Держа ручку во рту, Нина начала рассказывать:
— Я написала о существовании вне тела. Подобно тому, как если бы человек умирал и видел себя как бы со стороны, но потом, в самое последнее мгновение был спасен. Только мой очерк о занятиях любовью, о том, как будто я плаваю вне тела в тот момент, когда в меня погружается мужской член. Паря в воздухе над самой собой, я смотрю вниз на кровать и вижу себя содрогающейся, мои ногти царапают чьи-то загорелые плечи. Я дала почитать это одной новой девочке, Эди, и она попробовала это в пятницу. Так она говорит, что ее клиент после этого кончил одиннадцать раз.
— Это новый рекорд?
— Да, но дело не в этом. Я вижу новую возможность для себя. Если я буду продавать достаточное количество таких сценариев, то смогу обойтись без звонков, а буду только сидеть дома и писать. Что может быть лучше!
Уиндер обнял ее:
— Ты сможешь это, моя сладкая! Это будет здорово.
— А не сидеть здесь с тобой целыми днями, слушая дурацкую музыку.