— Я уверен, что видел у него пистолет, — зашептал он.
Скинк открыл свой здоровый глаз и повернулся к доктору:
— Ричард, ты меня помнишь?
— Не уверен.
— Помнишь ту ночь, когда пантера попала под грузовик?
Доктор Рафферти приблизился и всмотрелся в его лицо:
— Господи, да, — сказал он.
Это был тот человек, который пришел в его офис со стофунтовой пантерой на руках. Доктор помнил, какие кровавые следы остались у него на шее и на плечах.
Скинк продолжал:
— Мы тогда хорошо поработали, хотя и потеряли пантеру, но все равно.
— Мы старались, как могли.
— Как насчет еще одной попытки?
— Видишь ли, я не работаю с людьми.
— Пожалуйста, — сказал Джо, — вы единственный, кому он готов довериться.
Грудь Скинка ходила ходуном, он тяжело дышал.
— Он потерял много крови, — добавила Керри.
Доктор Рафферти снял пиджак и велел ассистенту готовить хирургический инструмент.
— О, крови у нас в избытке, — произнес он, — но пока ты не собака, она не особенно тебе пригодится.
— Как угодно, — прошептал Скинк. — Если ты не в силах будешь помочь мне, усыпи. Как старую больную собаку.
26
Чарльз Челси решил, что «щеголь» — это слишком сильно сказано для внешности Френсиса X. Кингсбери; «презентабельный» было бы ближе к истине.
На Кингсбэри был надет серый шелковый галстук и белая рубашка. Причиной такой «экстравагантности» было приглашение на один официальный завтрак; Кингсбэри намеревался использовать возможность представить модель Фалькон Трейс и зоны отдыха вокруг него.
Он осведомился у Чарльза Челси, как там насчет ситуации со змеями.
— Худшее позади, — сказал Челси уверенно. Он отразил атаку Джо Уиндера своим сообщением, в котором говорилось, что большинство рептилий оказались безвредными водяными змеями, которые только «были похожи» на ядовитых мокасиновых змей.
— К концу недели мы можем отослать назад все резиновые сапоги, — добавил Челси.
— Ну хорошо, с этим ладно. — Кингсбэри прошелся до окна, повернул назад, потер складки на шее. — Вопрос номер два, — произнес он. — Что там с вдовой доктора, выяснилось?
Здесь Челси запнулся, так как Джо Уиндер нанес ему весомый удар. Пресс-секретарь не мог найти подходящего ответа. Умного или благопристойного пути, чтобы отказать вдове в обещанных 2,8 миллионах долларов, не было.
— Сэр, это трудная задача, — сказал Челси.
— Не хочу об этом и слышать! — Кингсбэри потряс рукой. — 2,8 миллиона! Что, я похож на Онассиса?
У Челси заболели виски от нервного напряжения.
— Отмена этого обещания может повлечь за собой очень тяжелые последствия. Разразится грандиозный скандал в прессе, — произнес он.
— Тяжелые последствия? Я тебе дам тяжелые, Чарли. Почти три миллиона долларов уплывают у меня из кармана, это по-твоему что?
— Может быть, вы обратитесь в страховую компанию?
— Ха! — Кингсбэри откинул голову назад. — Ну нет, Чарли, к этим чертовым людям я обращаться не стану.
— Я хочу, чтобы вы знали, — сказал Челси. — Миссис Кушер наняла адвоката.
— Успехов ей, — усмехнулся Кингсбэри, — пускай объяснит суду, что там делал ее чертов муж той ночью.
Теперь уже Челси был близок к тому, чтобы разозлиться:
— Если мы промедлим, газеты и телевидение нас опередят. Неужели нам нужна куча репортеров, расследующих смерть доктора?
Кингсбэри подозрительно прищурился:
— Я что-то не пойму, куда ты клонишь.
— Я просто советую вам подумать об этом. Дайте мне остановить прессу.
Кингсбэри опять начал быстро ходить взад-вперед, словно неугомонный ребенок.
— Два и восемь десятых миллиона долларов! Откуда взялась такая чертова цифра? Этот Уиндер пытается разорить меня, — Кингсбэри перестал ходить и сжал пальцами свои виски. — Этот ублюдок, я так понимаю, пытается уничтожить мой бизнес.
— Очень возможно, что вы правы, — допустил Челси. — Мой вам совет, поручите страховой компании связаться с адвокатом миссис Кушер. Пока не стало еще хуже.
— Хуже? Каким образом?
— Возможно все. — Челси был встревожен дрожанием собственного голоса.
Зазвонил телефон. Кингсбэри взял трубку. Он выслушал, ответил утвердительно и дал отбой.
— Звонил Педро. Сейчас придет. И лучше бы у него были хорошие новости, или я за себя не ручаюсь.
Педро выглядел ужасно. Во-первых, он был в кресле на колесах, во-вторых, одна ступня у него отсутствовала.