Кингсбэри воскликнул:
— О, господи, что это?
— Инцидент, — сказал Педро Луз, остановив кресло перед Кингсбэри. — Эй, все не так уж плохо.
Кингсбэри стучал пальцами по столу:
— Ну, давай рассказывай.
Педро Луз кротко ответил:
— Я убил ублюдка.
— Да? — с сомнением в голосе откликнулся Кингсбэри.
— Вам лучше в это поверить.
Чарльз Челси не любил таких разговоров, он осторожно закрыл дверь и вышел в холл. Он думал: «Слава Богу, наконец-то все».
Кингсбэри расспрашивал Педро Луза о деталях убийства Уиндера, но охранник повествовал избирательно.
— Я стрелял 11 раз, так что, я думаю, наверняка в него попал. К тому же я слышал крики.
Кингсбэри спросил:
— Откуда ты знаешь, что он мертв?
— Было много крови, — ответил Педро Луз. — И, как я уже сказал, я стрелял чуть ли не дюжину раз.
— Ты уверен, что этот ублюдок был там?
— Да. И сука тоже.
— Какая сука? — спросил Френсис Кингсбэри. — Ты меня путаешь.
— Чертова сука, у которой он жил. Та, которая меня переехала.
Педро Луз показал на толстую повязку на обрубке ноги:
— Вот что она мне сделала.
Трудно было прочесть выражение глаз Педро Луза. Кингсбэри спросил:
— Она врезалась в тебя на машине?
— Хуже. Она меня сбила и припарковалась прямо на мне.
— На твоей ноге? Господи Иисусе! — взгляд Кингсбэри смягчился.
Педро Луз произнес:
— Хорошо, что я в форме. — Он самодовольно расставил в стороны свои накачанные руки и напряг мускулы.
Кингсбэри спросил:
— Так что же произошло?
— Что вы имеете в виду? Я же уже рассказал вам, что произошло.
— Нет, я имею в виду машину. Как ты освободился?
— О, я перепилил ногу, — ответил Педро Луз. — Прямо повыше лодыжки.
Кингсбэри уставился на культю. Он не мог придумать, что сказать.
— Животные всегда так поступают, — объяснил Педро Луз, — когда попадают в капканы.
Кингсбэри бессмысленно кивнул. Его глаза шарили по офису, ища, на что бы им опереться.
— Самое тяжелое была не боль. Самое тяжелое было дотянуться. — Педро Луз нагнулся, чтобы продемонстрировать.
— О, Господи! — простонал Кингсбэри.
— Как я сказал, хорошо, что я в форме.
Они были в лесном лагере.
Джо Уиндер сказал Молли Макнамара, что очень рад снова видеть ее. Молли поздравила Джо со взрывом бульдозеров Кингсбэри. Скинк поблагодарил Молли за бутылку «Джэк Дэниэлс» и кратко рассказал, как она была использована.
Керри Лейнер была представлена ворам, в коих она распознала похитителей мышей. Бад Шварц и Денни Поуг были приятно удивлены, узнав, что Енот был женщиной, и извинились за то, что опрокинули ее во время небезызвестных событий.
Стояла неподвижная сухая жара. Ветра от воды не было. К синему летнему небу вздымались облака пыли. Скинк отставил в сторону стакан с холодной содовой водой. На нем были потертые джинсы, а также толстый слой бинтов и пластырей.
— Тебе повезло, — сказала ему Молли.
— Парень целился выше, — произнес Скинк. — Он предположил, что я поднимаюсь.
— А также то, что ты — это я, — добавил Джо.
— Может и так, — Скинк нанес средство «Эдтайр» на обе руки. Потом он присел под дерево и сосчитал москитов, кусающих его ноги.
Керри Лейнер рассказала остальным о том, как они помчались к ветеринару.
— Доктор Рафферти проделал большую работу. Нам повезло, что он знал кое-кого в Красном Кресте, — заключила она.
Денни Поуг включился в разговор:
— Вы были ранены? — сказал он Скинку. — И мы с Бадом тоже.
Молли резко вмешалась:
— Это не одно и то же.
— Несомненно, — пробормотал Бад, поеживаясь. Его удручала сырость, его покусывали насекомые. В добавок, его не слишком впечатляло меню ленча, куда входили лиса, опоссум и кролик — результаты охоты Скинка прошлой ночью.
У Джо Уиндера настроение тоже было паршивое. Ему вспомнился вид сожженного фургончика Керри. Факс, бумага Волшебного Королевства, его стерео — все потеряно. Гитара, звучащая среди пламени. Беспомощность, беспомощность, беспомощность…
Скинк сказал:
— Настало время действовать организованно. Они выставили полицейских на строительстве.
— Что мы взорвем следующим номером? — спросила Молли.
Скинк покачал головой:
— Давайте попытаемся быть более изобретательными.
— Все разрешения и указания на строительство даны Кингсбэри, — заметил Уиндер. — Если он сойдет со сцены, проект полетит ко всем чертям.