Когда это произошло, фруктово-витаминная диета ослабила сексуальную силу Педро Луза. Воздержание не показалось ему трудным, за исключением моментов, когда рядом была миссис Кингсбэри.
— Я не люблю игл, — объявила она. — Мне не нравится, как они колются.
Чуррито опять начал сладострастно мычать. Педро Луз сказал:
— Со временем на это перестаешь обращать внимание.
Он показал миссис Кингсбэри, как он пользуется своим изобретением. Ее муж протянул ей чек на 100 долларов, и она распрощалась.
— Ушла наконец-то, — произнес Кингсбэри. — Педро, ты показал своему приятелю ее фотографию на поле для гольфа? Ту, которую мы сделали в Балтиморе?
— Я видел, — сказал Чуррито. — В гостиной.
— Теперь о деле. Эти задницы — меня не интересуют детали. Вообще не интересуют.
В прошлый раз он тоже не был в курсе деталей, в тот раз, когда они избили пожилую леди. Хотя Чуррито ворчал, что надо бы полегче, насилие служило терапией для Педро, своего рода выходом из дурмана.
— Я сомневаюсь, что в этом обезьяньем месте будет чересчур людно, — говорил Кингсбэри, — не считая бабуинов, конечно.
— Мы будем осторожны, — заверил его Педро Луз.
— Если попадетесь, без обиды, но я вас не знаю. Никогда раньше не видел ваших рож.
— Мы не попадемся.
Кингсбэри разглядывал свои пальцы.
— Я дам вам список. Ничего не делайте, пока не получите бумаги назад. А уж потом…
Педро Луз посмотрел на часы и сказал, что пора идти.
Единственная проблема, по мнению Бада Шварца, была в том, что он и его партнер никогда до этого не занимались шантажом. Фактически, он не был уверен, шантаж это или вымогательство, если рассматривать с юридической точки зрения.
— Назови это торговлей, — сказал Денни Поуг.
Бад улыбнулся. «Неплохо, — подумал он. — Торговля так торговля».
Они ждали в наемном «Катлэсе» на стоянке перед «Манки Маунтэйн». Хромированный пистолет миссис Кингсбэри лежал на сиденье между ними. Никто из них не хотел до него дотрагиваться.
— О, Боже, как я ненавижу оружие, — произнес Бад.
— Как твоя рука?
— Неплохо. А твоя нога?
— Прекрасненько, — Денни открыл сумку и маслянистый запах горячего жареного мяса наполнил машину. Бад опустил окно и был контратакован неодолимым обезьяньим «благоуханием».
Жуя, Денни сказал:
— Не могу забыть того парня, друга Молли.
— Увалень. Манеры отсутствуют.
— Я только надеюсь, что он не возвратится.
— Мы оба надеемся.
Бад Шварц искал глазами «Сааб». По телефону Кингсбэри сказал, что будет на темно-синем «Саабе», с затемненными окнами. Пока такой машины не было видно. Он спросил партнера:
— Ты когда-нибудь «делал» «Сааб»?
— Нет, у них у всех сигнализация, — ответил Денни. — Как радар — так я слышал. Только посмотри на них, и она включается. Так же и с «Педро». Я только посвистывал, когда мимо них проходил.
В две минуты пятого Бад сказал, что пора приготовиться. И живо положил пистолет к себе в карман.
— Оставь бумаги под сиденьем, — сказал он. — Торговля будет после того, как получим деньги.
В билетной кассе они купили карту «Манки Маунтэйн».
— Э, да у них тут даже горилла есть, — удивился Денни. — Зовут Брут. На картинке выглядит неплохо.
— Очаровательно, — откликнулся Бад. — Он достаточно узнал о животных. В последнее время Денни проводил очень много часов, просматривая передачи о жизни дикой природы. Это было все, о чем он говорил, он и Молли, и Бад уже лез на стенку. Однажды вечером, вместо игры в кости, он вынужден был сидеть и смотреть 1,5 часа на проклятых колибри. Баду они казались похожими на моль с клювом, у него голова шла кругом, когда он смотрел такие чертовы вещи. Денни это, напротив, захватывало. Тот факт, что колибри обитают и в Северном Кей Ларго, усилил его чувство ненависти по отношению к Френсису. Кингсбэри.
Они подошли к «Дереву бабуинов», и Денни спросил:
— Почему ты выбрал это место, Бад?
— Потому что публики мало. Только так нужно заниматься вымогательством.
— Ты уверен?
Посетитель, шедший по «Манки Маунтэйн», был окружен как бы проволочным тоннельчиком, и это создавало ощущение, как будто люди были в клетках, в то время как дикие твари оставались на свободе. Бад неуютно чувствовал себя в таком положении. Над его головой бегали и верещали обезьяны, прося орехи и печенье, которые Бад не счел нужным приобрести тут же. Нетерпеливые животные — ревуны, гиббоны, макаки — разозлились в секунду. Они скалили желтые зубы, злобно шипели и трясли проволоку. Когда Денни приподнялся, чтобы дать одной из них сверкающий десятицентовик, она испражнилась в его волосы.
— Ну, теперь ты доволен? — спросил Бад.
— Черт, не могу поверить, — Денни перестал полоскать свою голову под струей фонтана. — Этих чертовых обезьян никогда не кормили, что ли?
Над ними собирались, полные злости, ненасытные попрошайки, и их число подвалило уже к трем дюжинам. Бад и Денни закрыли свои головы руками и остаток пути до «Дерева бабуинов» они пробежали бегом. Бад облегченно вздохнул, когда ему удалось избежать назойливого писка и дождя обезьяньих фекалий. Со вздохом он опустился на скамейку рядом с японской семьей. Ров с коричневой мутной водой отделял их от суматошной бабуинской колонии, жившей на большом дереве.
Денни спросил:
— Знаешь, почему они не разрешают другим обезьянам быть рядом с бабуинами?
— Почему?
— Потому что бабуины едят их.
— О, какая это потеря! — с издевкой произнес Бад.
— Пошли посмотрим Брута.
— Денни, у нас здесь дело. А теперь заткнись, если не возражаешь.
Японец-муж, по всей вероятности, разобрал, по крайней мере, одно слово по-английски, так как пристально посмотрел на Бада. Японка-жена, которая не поняла сквернословное замечание, знаками объяснила, что хотела бы фотографию всей семьи на фоне рва. Бад жестами показал, что его товарищ окажет им эту честь. Денни Поуг за свою жизнь стащил множество «Никонов», но у него никогда не было возможности их использовать. Он сделал несколько снимков японцев. На заднем плане было множество бабуинов с дикими глазами.
После того, как японцы ушли, Денни сказал: — Здесь было две сотни баксов — «Никон» с автофокусом. У меня есть парень в Кэрол-Сити, который специализируется исключительно на продаже камер, и ничего другого.
— Я сказал тебе, Денни. Мы с этим завязали. Мы начали новую карьеру, — голос Бада звучал не так уверенно, как ему хотелось бы. — Ну где же Кингсбэри?
Денни сел рядом с Бадом на скамейку: — Так сколько он собирается принести?
— Я сказал ему 50, — Бад никак не мог подавить дрожь в голосе. — 50 тысяч, если он когда-нибудь покажется.
Первое, что заметили Педро Луз и Чуррито около «Манки Маунтэйн», был запах, который Чуррито сравнил с могильным. Потом появился настойчивый шум самих созданий, прилипших к проволоке и протягивающих миниатюрные коричневые лапки в надежде получить еду. Чуррито вытащил сигарету «Мальборо» и протянул ее одному резусу, который понюхал ее и швырнул обратно. Педро не показалось это ни капли смешным. Вообще, было удачей то, что обезьяны в основном сидели с другой стороны решетки. Каждый раз, когда одна из них появлялась над его головой, Педро Луз подпрыгивал и дико грозил кулаками. Сцена повторялась каждые несколько секунд, на всем пути к «Дереву бабуинов».
Ворюги — это, должно быть, были они, грязные деревенщины — сидели на скамейке. Больше никого рядом не было. Педро Луз шепнул Чуррито: — Не забудь выудить у них ключи от их машины. Они оставили чертовы бумаги в машине.
— А что, если нет?
— Оставили. А теперь тихо.
Денни не обратил на них никакого внимания. Он разглагольствовал о телевизионной программе, в которой показали, как самец-бабуин убивает зебру, вот какой силой они обладали. Обезьяна, которая может убить лошадь!