Кингсбэри сказал: — Закрыть этот проклятый парк, ты издеваешься? Ты подумал о бизнесе?
— Все равно, кроме рептилий, никто ни о чем другом и не говорит. Лучше мы закроем Королевство и хорошенько поразмыслим.
— Черт подери, придется.
— Я забыл упомянуть, мы также должны приобрести некоторое количество резиновых сапог. Несколько сот пар. — Пальцы Челси свело на трубке. Он добавил: — Не волнуйтесь, я запущу что-нибудь смягчающее.
— Что все под контролем и тому подобное…
— Хорошо, — ответил Челси. Теперь он слышал шум воды, струящейся из крана.
— Я чишшу жубы, — прошепелявил Кингсбэри. Челси подождал, пока он прополощет рот. Потом сказал: — Я назначу пресс-конференцию на день. Мы достанем кого-нибудь, какого-нибудь ученого, который скажет, что змей почти не осталось. И откроемся завтра.
Кингсбэри произнес: — Четыреста тысяч — вот сколько задолжал мне этот трахнутый шут, ты чувствуешь? Выручку за целый день.
— Сэр, могло быть хуже.
— Не говори так, Чарли.
Челси монотонно прочел пресс-сообщение Френсису Кингсбэри, который сказал: — Боже всемогущий, целых шесть футов! Действительно эти ядовитые твари такие длинные?
— Я не знаю. Я не знаю, какой они длины. — Челси хотел сказать Кингсбэри, что это совершенно не важно, были ли воображаемые змеи два фута или двадцать футов в длину, воздействие на туристов будет одинаковым.
Сквозь рокотание электробритвы Кингсбэри прокричал: — Чего он хочет — этот идиот Уиндер, чего он добивается?
— Ничего, что мы могли бы ему дать, — ответил Челси.
— С ним надо покончить, или он покончит с нашим бизнесом.
— Да, я знаю.
— И вот еще что, — добавил Кингсбэри. — Я очень разочарован в этом трахнутом Педро.
Молли Макнамара писала письмо своей дочери в Миннеаполис, когда Денни Поуг ворвался в дверь:
— Только что по «Новостям» передали, что они все в змеях!
— Да? — сказала Молли. — Это очень странно.
— Может, вы можете собрать ваших людей? «Матерей Дикой Природы». Может, устроить демонстрацию?
— Против чего?
— Ну, в «Новостях» сказали, что они их всех убивают. Змей, я имею в виду. Они, кажется, не правы — это не вина змей, что прошли ливни.
Молли мягко произнесла: — Я не слышала, что они убивают змей. По радио сказали что-то о собирательных командах.
— Нет, ухх, я только что видел по телевизору. Мужчина из Волшебного Королевства сказал, что они убивали тех, кого не могли поймать. Особенно беремистых. — Он имел в виду «беременных». — Это все задница Кингсбэри, пардон за мой английский.
Молли закрыла колпачком свою перьевую ручку и повернула стул к Денни. Она сказала ему, что понимает его чувства. — Но мы должны серьезно относиться к нашим выступлениям, если хотим привлечь общественность на свою сторону.
— Итак?
— Итак, к ядовитым змеям никто не испытывает особой симпатии.
Денни выглядел обескураженным.
Молли сказала: — Мне жаль, Денни, но это правда. Никто не пойдет протестовать против огнеметов, если они используются против ядовитых змей.
— Но это неправильно.
Молли похлопала его по колену:
— Там много змей. Не то что мышей-полевок, которых было только две во всем мире.
Эти слова словно укололи Денни. Он мрачно опустил голову. Так как его познания об окружающей среде весьма расширились, кража мышей тяжелым грузом легла на его душу; он начал чувствовать личную ответственность за вымирание мышей-полевок, и сам себе пообещал искупить свое преступление.
Он спросил Молли: — Что это за слово вы говорили тогда?
— Искупать, Денни. Иску-пать. Это значит исправлять, улучшать.
— Да, это обо мне.
Молли улыбнулась и сняла свои очки для чтения.
— Не волнуйся, мы все в этой жизни совершали ошибки. Мы все неправильно о чем-то судили.
— Как вы о нас с Бадом. Пока не узнали нас лучше.
— Нет, Денни, это не было ошибкой. Я сделала бы то же самое, если бы это было необходимо.
— Вы бы так сделали — стреляли в нас?
— О, не пойми меня превратно. Иди сюда. — Молли взяла его за плечи. Он осторожно положил голову к ней на грудь. От тяжелого запаха жасмина у Денни защекотало в носу.
Молли обняла его и проговорила:
— Вы оба, мальчики, так много значите для меня.
Денни вот-вот бы расплакался, если бы не знакомый голубоватый блеск пистолета, засунутого в складки домашнего платья Молли. Он сказал:
— Хотите чаю?
— Это было бы замечательно.
Когда Керри Лейнер ушла на работу, Скинк завернулся в плащ и улегся спать прямо под дождем.
Джо Уиндер печатал еще 30 минут, до тех пор, пока уже не смог сосредоточиваться. Он позвонил домой Мириам и попросил Нину.
— Полседьмого утра, — выразила недовольство Мириам.
— Я знаю, сколько времени. Могу я поговорить с ней, пожалуйста?
— А что если ее здесь нет?
— Мириам, клянусь Богом…
— Ну ладно, Джо. Подожди.
Когда Нина подошла, ее голос был ничуть не заспанным.
— Это очень жестоко с твоей стороны — будить Мириам, — произнесла она раздраженно.
— А тебя?
— Я печатала.
— Я тоже, — сказал Джо. — Трудилась над своими телефонными фантазиями?
— Да, над моими историями.
— Это и есть основная причина моего звонка. У меня есть идейка для тебя.
Нина сказала: — У меня хорошие новости, Джо. Меня взяли в синдикат.
— Да, это великолепно. — «Взяли в синдикат? О чем, черт возьми, она говорит?
— Есть такая компания «Горячий разговор», — сказала Нина. — Они владеют почти двумя сотнями таких телефонных служб. Они хотят купить мои рукописи и выставить на рынок. Чикаго, Данвер, даже Лос-Анджелес.
— Это, действительно, кое-что.
— Да, через несколько месяцев я смогу перестать сидеть на телефоне и буду писать все время. Моя мечта становится явью.
Она спросила об идее Джо, и он ее описал.
— Неплохо, — произнесла Нина. — Должно пойти.
— О, это пойдет, — сказал Уиндер, но Нина не клюнула на наживку. Она не проявила любопытства.
— Помни, — добавил он, — это такая рыболовная сеть, а под ней абсолютно ничего.
— Джо, пожалуйста. Я поняла принцип.
Он надеялся, что она начнет расспрашивать, как и что он делал и т. д. Вместо этого она сказала, что лучше пойдет спать, потому что не хочет мешать спать Мириам.
Уиндер тянул время: — Самое главное, я хочу посмотреть, как бы ты это сделала.
— Я бы сделала прекрасно.
— Волноваться не надо.
— Попытаюсь. — Ее тон был смущенно-искренним Уиндер ждал наводящего вопроса, но его не последовало. Он выпалил: — Ты с кем-то встречаешься?
— Не совсем.
— То есть?
— Я имею в виду, что мужчина есть…
— О, хо! — словно горячая волна ударила в грудь Уиндера.
— Но мы с ним не встречаемся, — продолжила Нина. — Он звонит и мы разговариваем.
— Он звонит по номеру 976? Ты хочешь сказать он клиент?
— Он не такой, как другие. Мы говорим о глубоких вещах, личных вещах — я не могу описать, ты не поймешь.
— И ты действительно никогда с ним не виделась?
— Лицом к лицу — нет. Но многое можно понять по тому, как человек говорит. Я думаю, он, должно быть, совсем особенный.
— А что, если он горбатый? А что если он вшивый? — Джо Уиндер почувствовал головокружение. — Нина, ты что не видишь, что это ненормально? Ты влюбилась в голос незнакомца!
— Он очень чувственный, Джо. Это точно.
— Ради Бога, мужчина звонит по такому телефону. О чем ты говоришь?
— Я не хочу в это вникать, — сказала Нина. — Ты спросил, увлечена ли я кем-то, и я тебе ответила. Я должна была предвидеть твою реакцию.
— Ты только скажи мне: он платит за телефонные разговоры?
— Мы договорились делить плату.
— Боже милостивый!
— И еще мы договорились пообедать во вторник в «Гейблз».
— Замечательно, — произнес Уиндер. — В какого цвета длинный плащ он будет одет?
— Я тебя ненавижу, — сказала Нина. Они одновременно повесили трубки.