— А куда ты еще мог пойти? В церковь? — хмыкнул Джейми.
— И то верно, — Стефан ухмыльнулся, но улыбка сползла с его лица, едва он вновь взглянул в сторону чудища. — Повезло, что я такой предсказуемый.
В это время со стороны сундука, что стоял в самом дальнем углу раздался тихий писк:
— Оно… мертво?
— Да, — ответил Джейми. — Вылезай.
Старик на четвереньках кое-как выполз из своего укрытия, и, держась рукой за стену, попытался встать, но, увидав останки стрыги и собственного приятеля, походившего на свежий фарш, его ноги, похожие скорее на две кривые веточки, подкосились, и он рухнул прямо на пол, тыча в сторону мертвой твари двумя растопыренными пальцами.
— Это как такое вообще… мы же… у нас Посвященная…
Тут с лестницы раздался топот тяжелых сапог, и спустя мгновение в комнату ворвалось с полдюжины рослых мужчин, судя по всему — городская стража: головы их защищали кожаные шлемы, на груди звенели кольчуги, некоторые сжимали в руках фонари, другие же — короткие копья, мечи или палицы. Один из стражников — невысокий кряжистый муж с большим пером на вороте — растолкал прочих, выступил вперед и рявкнул:
— Так! Вы! Я слышал крики! Где девушки, сучьи вы…
Но едва он перевел взгляд на останки стрыги, как слова его потонули в приступе булькающего кашля. Как и другие стражники — некоторые из которых осеняли себя полукругом или выставляли пальцами козу — он, разинув рот, пялился то на лишнюю грудь твари и когтистые лапы, скрюченные в последней агонии, то на раскрытую пасть, полную кривых длинных зубов. Еле-еле оторвав взгляд от чудища, страж медленно обвел взглядом кавардак, царивший в комнате — покойник с разорванным горлом, обломки мебели, кровавые пятна, что попали аж на потолок — и уставился на Джейми. С шумом сглотнув слюну, блюститель власти просипел:
— Это еще что за мать ее в зад?..
— Стрыга, — буркнул Стефан, натягивая штаны.
— Их было двое, но одна сбежала, — добавил Джейми.
В комнату влетел еще один стражник, тяжело дыша и отдуваясь. Видимо он не заметил ни останков создания, ни его товарищей по оружию, что бормотали под нос молитвы, сплевывая на пол, так как тут же затараторил:
— Льен, ты конеш грил на улице ждать, но тама ко мне какой-то бродяга прицепился пуще репья к жопе — клялся всеми святыми, что своими глазами видел голую девицу с тремя сиськами. Дескать из окна сиганула и драпу дала, что твой мерин. Ну, я, конечно, ему объяснил, что пить ему меньше надо, а он все…
Тут он проследил за взглядами прочих стражников и умолк, разинув рот; а их командир оглядел своих бойцов — некоторые из которых, судя по побелевшим лицам, едва сдерживались от того, чтоб не рухнуть рядом прямо рядом с трупом верзилы. Встряхнувшись, Льен мигом превратился из испуганного бюргера — который знавал чудищ лишь по картинкам да рассказам — обратно в сурового вояку, представителя городской власти. Ткнув в бок ближайшего парня и отвесив затрещину другому, он начал раздавать приказы:
— А ну чего глаза вылупили, как девки на хер?! Ты и ты — покойника на руки и бегом к ближайшему цирюльнику. Пущает тело омоет да подтвердит, от чего тот помер. Вы двое — стрыгину эту во-о-он в тот ковер и на улицу, покажем ее Авару. Вы двое, — он вновь повернул голову к Джейми, — пойдете с нами. Расскажете нам, какого рожна тут вообще произошло.
— Ну, уж нет, — один из стражников тряхнул кудрями, выбивающимися из-под шлема. — Я к этой штуковине и пальцем не притронусь, хоть убейте.
— А я и чего похуже могу сделать, башка ты ослиная! — рявкнул Льен. — Ты вообще-то городской стражник, а не козодой деревенский!
Парень покраснел до ушей, но все же не сделал ни шага, как и прочие его товарищи, что тоже начали роптать и переговариваться. Льен прочистил горло, надулся как индюк и после этого Джейми услышал такую забористую брань, что некоторых слова даже и не знал — а уж признаться, слыхивал он многое.
В конце концов, два молодых и видимо самых отважных стражника все же сняли со стены ковер и, развернув его на полу, стали осторожно перекладывать на него останки стрыги. Едва они бухнули ее на ворс, как из пробитого черепа вновь брызнула черная жижа. Несколько стражников прикрыли рты, а старик, что все еще трясся на полу, и вовсе наклонил голову и спустя пару булькающих звуков весь его ужин оказался у него на штанах. Смахнув рукой тянущуюся изо рта нить слюны, он попытался было подняться, но тут же рухнул обратно.
— Возьмите кто-нибудь этого придурка, — бросил Льен, хмуря брови.