Фонси зачерпнул из ручья ледяной воды, сполоснул лицо и направился обратно.
— Ну что, — сказал он гномам, — хорошо вам поторговать, и спасибо за гостеприимство.
— Пожалуйста, пожалуйста, — широко развёл руками Нори, — мы всегда гостям рады.
Дори подошёл к брату сзади и отвесил ему крепкий подзатыльник.
— За что? — взвыл обиженно гном.
— За что? — спросил Дори у Ори.
— Не знаю... — сказал тот и тоже получил подзатыльник.
— Обычаев позабыли, — рявкнул старший брат, — короля у вас нет! Это у вас вокруг что?
— Ну, Шир, — неуверенно ответил Ори.
— Ну, Шир, — согласился Дори, указывая толстым коротким пальцем на Фонси, — а это у вас тут кто?
— Ну, хоббит, — сказал Нори.Фонси, — одновременно с ним сказал Ори, и оба гнома втянули головы в плечи, потому что брат снова выдал им по подзатыльнику. Фонси смотрел на всё это и ничего не понимал.
— «Хоббит», — передразнил братьев Дори, — «Фонси». Это сын тэна ширского! Это не он у нашего костра гостевал и нашего кулеша ел.
Это мы в его стране гостевали, курили его табака и ели его солонины.
— Да вы что... — начал было Фонси, но Дори так зыркнул на него из-под насупленных косматых бровей, что он сразу замолчал.
— Что говорит обычай? — сурово спросил старший гном.
— В гости с пустыми руками не ходят, — ответил Ори.
— Так что стоите? Помните обычая!
Нори и Ори со звоном и грохотом поставили перед Фонси коробы с товаром и открыли их.
— Прости, сын тэна, — сказал Дори, — но пока ты спал, я взглянул на твоего ножа — и нашёл его прескверным. Не примешь ли ты от нас даром замену ему? Да и топорик тебе в лесу пригодил бы себя.
Фонси взлохматил себе волосы.
— Дори! — сказал хоббит. — Я вот что подумал. Мне очень нужна в моём походе одна вещь. Если у вас найдётся что-нибудь похожее, то я был бы очень рад принять её в подарок, если, конечно, вы не будете против. А нож с топориком я у вас в любом случае куплю. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Дори, чуть помедлив. — А что нужно тебе в твоём походе, сын тэна?
— В походе моём, — Фонси, не желая того, заговорил так же торжественно и тяжеловесно, как и Дори, — мне бы очень пригодилось что-нибудь, режущее железо.
Косматые брови гнома поползли вверх. Он хотел было что-то сказать, но оборвал себя на полумысли, склонил голову и задумался, оглаживая бороду.
Ори потянул Дори за рукав и забормотал брату в ухо. Фонси расслышал только слова «никогда не пригодит себя» «настояще серебро» и «коза дум». Что такое коза дум, Фонси не знал.
Дослушав брата, Дори покивал головой, отошёл и, порывшись в одном из небольших коробов, вытащил из кожаного чехла невзрачный серый ножичек и протянул его Фонси.
— Возьми этого напильника, сын тэна, — сказал гном. — Он разрежет всяка железа, точно масла. Только береги его — немного осталось в Средиземье ему равных. Это напильник для работы с настоящим серебром, а настояща серебра больше нет нигде, так что нам, как сказал мой брат Ори, он вряд ли уже себя понадобит.
— Но, Дори, я... может быть, он вам всё-таки самим ещё нужен?.. — неуверенно произнёс Фонси, вглядываясь в лицо гнома. Что-то было застывше-твёрдое в этом лице, как будто Дори прощался с чем-то очень дорогим для себя.
— Возьми, возьми, — повторил Дори, вкладывая напильник в руку Фонси. Напильник был шероховатый и очень холодный на ощупь. — Если он себя пригодит тебе в твоих странствиях, нам будет приятно, — гном вздохнул и улыбнулся, лицо его смягчилось, — только спрячь его хорошенько.
— Вот и славно! — воскликнул Нори, когда Фонси убрал напильник в чехол, а чехол — в потайной карман жилета. — А теперь посмотри ножей и топориков, а то нам надо уже идти, скоро начнётся ярмарка.
Фонси выбрал себе новый нож и новый топорик и показал Нори.
— Это великолепные вещи, — сказал Нори. — Они никогда не заржавеют и не сломают себя. Видишь, на клинке ножа вырезаны резы — это старинные чары гномов. Ножик никогда не соскользнёт и никогда не порежет хозяина. А топорик, смотри, резы на обушке — никогда не попадёт хозяину по ноге. Лучша гномья работа. И оба эти сокровища — твои всего за три серебряных пенса!
«Дороговато», — подумал Фонси. — «Но, с другой стороны, настоящая гномья работа, да ещё и зачарованная». Отвязав от пояса кошелёк, он нашарил там три монетки.
— Это что? — мрачно спросил Нори, глядя на поблёскивающее на ладони у хоббита серебро.
— Как что? — отозвался Фонси. — Три пенса, разумеется.