В дверях раздались чьи-то всхлипывания. Это была Энни.
— Матерь Божья! — вскричала она. — Так она померла! Неужто он все-таки убил ее?!
Доктор и Коннор сидели за чаем, приготовленным Энни, в кабинете Коннора.
— Это было предостережение, — заговорил доктор, — но Мод Шеридан не обращает внимания на предостережения. Когда был тот, легкий приступ года два назад, — помните, Коннор? — я ей говорил тогда, что будут другие и как следует их избежать. Она ответила мне, что умрет в назначенное ей время и как положено, как будто это от нее зависит. Таковы Тирели! Ее надо было бы поместить в больницу, да она отказалась. Ну что же, постараемся сделать все, что в наших силах здесь. Прежде всего, ей необходим полный покой, я на этом настаиваю. И еще нужна сиделка. Если бы ее здесь можно было найти… — Он с сомнением покачал головой. — Как это началось? Она была одна?
Я ждала, что ответит Коннор. Он сказал:
— Я проходил мимо ее дверей, когда услышал крик. Она была в постели, но упала в тот момент, когда я вошел в комнату.
Это была хладнокровная ложь. Меня ведь разбудил их спор. Но он думал, что я спала и ничего не слышала. К тому же он не без оснований полагал, что леди Мод не захочет рассказать о ссоре даже своему доктору. Интересно, как часто он так сознательно и складно врет? В чем тут дело? И почему Энни воскликнула: «Неужто он убил ее?»
Доктор кивнул:
— Ну, это понятно. Это должно было случиться рано или поздно.
— Что вы имеете в виду? — спросила я.
— Вас, мисс д'Арси, — ответил он. — Понимаете, Мод Шеридан долгое время не имела никого из родных, и тут вдруг неожиданно появились вы. Попросту говоря, она перенесла шок.
Откуда ему было знать, что я появилась внезапно, что мой визит не планировался? Но Прегер предупреждал меня, что так и будет. В таких местах люди всегда все знают. Доктор продолжал пить чай с бутербродами, одновременно выписывал рецепты и делал записи в медицинской карте.
— Пока с ней может побыть Энни, — заговорил он снова. — Но надо, чтобы ей кто-нибудь помог. — Он посмотрел на меня. — Вы, конечно, останетесь. Вы можете помочь. Ей понадобится специальная диета, и надо проследить за этим.
Я молчала. Коннор пристально смотрел на меня. Наконец я кивнула. К чему меня обязывает согласие? Я ведь все равно смогу уехать, когда захочу.
На рассвете мы проводили доктора. Он обещал вернуться в одиннадцать часов. Прежде чем уйти, он вдруг повернулся ко мне и сказал:
— Вы хорошо сделали, что приехали, хотя и поздновато. Я знал миссис… вашу мать.
Он чуть было не сказал «миссис Финдлей». Потом Коннор проводил доктора до машины. Это был единственный человек, который рад был меня здесь видеть, который с симпатией говорил о моей матери, а я даже не запомнила его имени.
Коннор медленно поднялся по лестнице; видно было, что он очень устал.
— Я голоден. Интересно, есть ли в этом доме еда? — заговорил он.
— Можно поискать, — ответила я.
Были ли его слова, обращенные ко мне, «приглашением к доверию», или же ему просто хотелось поговорить с кем-то, чтобы снять напряжение?
— Минуту, сейчас принесу бренди, — сказал он. — Леди Мод оно не нужно, но мне, да и вам, думаю, будет кстати.
Он вскоре вернулся с бутылкой, в которой еще оставалась добрая половина ее содержимого. Мы прошли в столовую, и он взял там два бокала. На подносе все еще лежали сыр и печенье, и по нему уже прошлись мыши, судя по оставленным следам. Коннор открыл дверь в одну из прилегающих к столовой комнат и попросил меня зажечь свет. Это была кухня, как и следовало ожидать, огромная и старомодная, если не считать новой газовой плиты и устройства для нагревания воды над раковиной. Коннор поставил бокалы и бутылку на большой пустой стол.
— Еду здесь держат в буфетной — для естественного охлаждения, как говорит леди Мод. Там же любят гулять мыши, так что можете выпить глоток для храбрости. — Он наполнил красивые бокалы бренди, и я с благодарностью приняла свой.
— Выглядит красиво, а на вкус еще лучше.
— Это, кажется, единственное, что осталось здесь хорошего. Просто невыносимо.
— О чем вы?
— Обо всем, черт побери! О болезни старой леди, об этом доме, о том, что вы вот так влипли… Мы не вправе ожидать от вас самоотверженного поступка. Это не ваша проблема. И все же…
— И все же что?
— Ничего. Я не стану уговаривать вас. Доктор Доннели найдет сиделку — кто-нибудь да согласится, если не ради старой леди, то ради него. Джим славный малый. Мы справимся…