— Но ведь замок сгорел! И что могло сохраниться за эти годы?
— Ложь и измена! — воскликнула она, словно обращаясь не ко мне, а к кому-то другому, словно меня здесь не было.
Я подумала, что она бредит.
— И он не удовлетворился замком, — продолжала старая леди. — Он прислал свою дочь, чтобы завладеть Мирмаунтом. Она соблазнила этого дурака Коннора, которого я возвысила, и оказалась в моем доме, отпихивая меня в сторону!
— Но ведь она платила за все. — Я защищала сейчас не столько Лотти, сколько Коннора. — А как насчет денег, которые она собиралась вложить в стеклодельный завод?
— Новая ложь! Я уже слыхала это от Бланш, которая пустыми разговорами прикрывала свою порочность и отсутствие дочерней верности. Я сделала ее лучшую партию в Ирландии. У Финдлеев было много денег, и это были английские деньги. Их-то и следовало вложить в завод. А что вышло? Ничего, кроме измены и скандала. Если бы Бланш была хорошей дочерью и достойной женой, стеклоделие здесь процветало бы. Но она служила только своему себялюбию и своим прихотям, и мне пришлось за это расплачиваться. А теперь вот приехали вы — слишком поздно, и просто для того, чтобы доставить мне новые страдания. Неудивительно, что я не знаю покоя. Все кончено. — Она говорила все тише, все невнятнее, потом умолкла.
Время тянулось для меня страшно медленно, я не находила себе места. Неожиданно старая леди заснула. Дыхание ее сделалось ровным и спокойным. В это время в дверь постучалась Бриджит. Когда она вошла, я приложила палец к губам. Поэтому девушка прошептала:
— Там вам звонит один мужчина, мисс Мора. Энни говорит, что я могу посидеть с леди Мод.
Я кивнула и встала. Бриджит прошептала снова:
— Это мистер Кэролл, вот кто это. — Ее взгляд выражал живое любопытство.
Весь тот день я ждала, что этот человек или позвонит, или придет сам. Я злилась на него, а сейчас была еще возбуждена после разговора со старой леди. Тем не менее, мне страшно хотелось его видеть.
В трубке раздался все тот же спокойный голос, источающий обаяние, который завлек меня в это болото.
— Кажется, я вовлек вас в дела, на которые никто из нас и не рассчитывал. Как вы поживаете?
— А как по-вашему? Я в таком состоянии, что не знаю, за что и приняться. Господи, зачем вы вытащили меня сюда?
— Э, разве я не тот человек, который всегда сует нос куда не следует? — Это было сказано с насмешливым сожалением, он снова принялся валять дурака. — Мне следовало бы умолять вас о прощении. Где мы можем увидеться?
— А зачем? — Мне не хотелось, чтобы он достиг цели слишком легко.
— Хороший вопрос, по-английски прямодушный. Но, увы, у меня нет точного ответа. Может быть, я хочу извиниться. Может быть, я хочу кое-что вам рассказать. Может быть, мне просто захотелось вас увидеть — и все тут. Подойдут ли такие ответы?
— Ладно, к черту! — Я слишком устала, и мне не хотелось с ним спорить. — Где мы можем встретиться? Где угодно, только не здесь.
— Верно. Здесь меня не очень жалуют. Не годится и любая закусочная в округе. Я тут, что называется, известная личность, а о внезапном появлении дочери Бланш Шеридан знает весь Клонкат.
— Тогда где?
— У меня дома, если вы не возражаете.
— Как туда добраться?
— Не очень трудно. Я слышал, вы уже побывали в замке Тирелей, значит, дорогу туда знаете. Переезжать мост по дороге к озеру не надо, лучше ехать прямо по дороге, которая ведет к Северной сторожке. Там я и живу. Там еще есть речка и разрушенный…
— … мост, — закончила я.
— Откуда вы знаете?
— Я там уже была.
Замок Тирелей был весь в огнях, хотя жил там только один человек. Интересно, темные ли ночи в концентрационном лагере заставили его так полюбить свет, или это была причуда? Как и слишком обильная еда. Кстати, я забыла поблагодарить Прегера за присланную в Мирмаунт еду.
Домик у ворот был освещен, а в дверях я увидела знакомую высокую фигуру.
— Рад вас видеть, — сказал он на этот раз вполне серьезно и без деланного ирландского акцента. — Я вижу, вам тут пришлось нелегко.
— Что, я выгляжу старше своих лет? — За этой шуткой я попыталась скрыть овладевшее мной волнение.
— Да, это правда, — так же серьезно ответил он. — Пройдемте в дом.
После Мирмаунта здесь было очень тепло. Веселый огонь горел в белом кирпичном камине. Домик был маленький — в XVIII веке архитекторы больше думали о совершенных пропорциях, чем об удобстве сторожа и его семьи. Видимо, чтобы компенсировать этот недостаток, в нижнем этаже были сняты внутренние перегородки. Вдоль задней стены тянулись полки с кухонной утварью. Мебели было мало — диван, два стула, книжные полки. Были здесь еще радиоприемник и магнитофон. После дома старой леди здесь было очень просторно.