Он очень хотел сейчас, чтобы я знала это, и, прервав рассказ, ожидал вопросов.
— А почему вы позвонили в Мирмаунт? Вы знали, что она собирается ехать в замок?
— Она не собиралась в замок. Она собиралась приехать сюда, ко мне.
— Сюда?.. — Я почувствовала себя скверно. Мне показалось, что горе и гнев Коннора стали мне теперь понятнее. Он должен был узнать сразу и о неверности, и о гибели Лотти.
— Я собирался в Копенгаген, чтобы подписать контракт с несколькими опытными стеклоделами для Шериданов. Лотти сказала, что тоже поедет со мной. Она хотела провести несколько дней в Копенгагене и несколько дней в Лондоне, а Коннору сказать, что все время была в Лондоне. Я, конечно, хотел, чтобы Лотти стала моей навсегда, а не просто провела со мной поездку. Но мне было довольно и того, что она мне предложила, и, как поступили бы на моем месте многие мужчины, я согласился на ее предложение. После звонка в Мирмаунт они оба — и Коннор, и Прегер — знали, что она должна приехать ко мне. Но на следствии мы все солгали. Коннор и Прегер сказали, что она ехала в замок навестить отца, перед тем как улететь в Лондон. А я сказал, что позвонил в замок Тирелей, но не рассказал о своем звонке в Мирмаунт. А Энни вообще ничего не говорила, да ее никто и не спрашивал. Но мы — Коннор, Прегер и я — теперь связаны этой ложью, на которую пошли, чтобы уберечь и ее имя, и имя Шериданов и Прегеров от скандала.
— Но вы сказали мне…
— Так вышло. Я, кажется, превратил вас в козла отпущения за последствия того, что совершилось при моем участии. Именно это я имел в виду, когда говорил о долге перед их семьей. Я хотел, как бы вернуть им долг с вашей помощью. Но я вытащил вас сюда, втянул в это дело, а положение от этого только ухудшилось. Простите меня.
Когда я подъехала к Мирмаунту, там было освещено только одно окно — в кабинете Коннора. Выйдя из машины, я увидела и его самого. Он как раз отворил входную дверь и вышел мне навстречу.
— Во всех ирландских домах входная дверь запирается на ночь, как и дверь с черного хода, — сказал он. — Я хотел помочь вам выйти из затруднения.
— Простите, если я разбудила вас. — Войдя в темный коридор, я направилась было к лестнице, но он взял меня за локоть, явно желая, чтобы я последовала за ним.
— Я не спал, — продолжал Коннор. — Вы пришли вовремя, я как раз допиваю бренди.
В его кабинете на столе действительно стояла бутылка и два стакана, а у пылающего камина стоял диван. Но, входя в кабинет вслед за Коннором, я думала не о нем. Я еще видела перед собой Брендана и слышала его слова. Я почему-то не могла смотреть в глаза Коннору, и мне казалось, что следует скрыть от него наш последний разговор с Бренданом.
— Благодарю, я не хочу пить, — сказала я.
Он сжал мою руку сильнее.
— Вы сейчас не очень-то общительны, верно?
— Теперь уже поздно, Коннор, я устала. День был такой длинный…
— Наш день, — уточнил он. Теперь Коннор заставил меня силой повернуться к нему лицом. — Наш день, Мора. Начался-то он очень скверно, с приступа у старой леди, но потом было несколько часов, которые для меня стали лучшими за время, пока я живу в этом доме. Разве это странно или ненормально — получать удовольствие от общения с красивой девушкой? Почему бы не продлить это приятное времяпрепровождение? Но для таких девушек, как вы, время течет быстро, не так ли? Меня тут не было всю вторую половину дня, и вы решили навестить другого мужчину поблизости. Теперь вы устали, а значит, не хотите быть в моем обществе. Брендан был очень настойчив, не так ли?
Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.
— Не понимаю, что вы хотите этим сказать. Мне надо было увидеться с Бренданом. Не требовалось же мне ваше разрешение! В конце концов, из-за него я сюда и попала. Естественно…