У Северной сторожки я затормозила, но Прегер не сделал попытки вылезти из машины. Мы поехали дальше.
— Брендан рассказал мне о нем и Лотти и о той ночи, когда она погибла. — Я вынуждена была это сказать. Прегер доверил мне свои переживания, которыми он, по-видимому, не делился ни с кем — он говорил со мной даже о той Лотти, которую никто не знал. Я не могла обманывать его.
— Так вы хорошо знаете Брендана Кэролла? — спросил он.
— Нет, я знакома с ним недавно, хотя уже знаю о нем довольно много. — Я вспомнила нашу беседу с Кэроллом. Он ведь тоже горюет о Лотти. — Он сожалеет обо всем и решил, что мой приезд сюда может хоть как-то возместить вашу утрату. Конечно, это не так, но он старается…
— Да, — мрачно кивнул Отто. — Он старается. Но его роль во всем этом гораздо меньше, чем ему кажется.
— Что вы имеете в виду?
— Кэролл был только одним эпизодом в истории гибели Лотти. То, что он вообразил себе после встречи с ней в Копенгагене, вполне могло быть его иллюзией, а для Лотти их встреча, возможно, была только приключением, не более. Лотти, насколько я знаю ее, и не помышляла о каких-то серьезных отношениях с ним. Она тогда очень устала от Мирмаунта и от Ирландии, к тому же целую неделю лил дождь. Почему бы не сказать Брендану, что она готова поехать с ним на пару дней в Копенгаген. Брендан был для нее, пожалуй, очередной игрушкой, которую бы она бросила после того, как эта игрушка наскучит.
— Почему вы так говорите о Лотти? — вскричала я. — Это невозможно! Мне не следовало бы это слышать.
Он сурово посмотрел на меня.
— Лотти нет в живых, а вы — живая, и стали участницей событий, которые происходят после ее ухода. Я слишком близко знал смерть, чтобы теперь не ценить жизнь и не понимать, что умершие должны служить живым. Я не хочу вам представлять фальшивый образ Лотти, принцессы Златовласки, какой ее видели окружающие. Ей было интересно какое-то время играть такую роль, но теперь это не может продолжаться. Также я бы не хотел, чтобы вы поверили в историю, которую Брендану подсказывает чувство вины. Ни он, ни Коннор не чувствовали глубоко, что собой представляет Лотти. Не то чтобы они вовсе не знали женщин, но ни один из них не представлял себе ее себялюбия, честолюбия и легкого отношения к жизни. Но и порицать за это только ее нельзя. Во многом я сам виноват — так уж ее воспитывал. Она пришла в мир в эпоху хаоса, когда не существовало ничего святого и все делалось только ради выживания. О прочем никто всерьез не заботился, не научилась этому и Лотти. Некому было учить ее. Ни Брендан, ни Коннор не сравнились бы с ней по себялюбию. Не они ее соблазнили, а она их.
— И все же трудно в это поверить, — сказала я. — Зачем она вообще вышла замуж? Разве девушке такого склада не было бы достаточно простой интриги?
— В другое время так бы оно и было. Но тут все иначе. Отчего, по-вашему, Лотти решила вернуться в скучную Ирландию к старому, скучному отцу? Она была вовлечена в одну из международных связей, которые рождают скандалы и сплетни и в странах менее невинных, чем Ирландия. Я не назову имени мужчины, вы все равно не знаете его, но это был человек гораздо опытней, беспощадный и властный. Она была изгнана из этого мира, а Коннор оказался тогда ее спасением. Ее самолюбие требовало брака с мужественным, решительным человеком. Появись их фотографии в журналах — а она все сделала, чтобы так и получилось, — никто не посмел бы сказать, что она нашла себе слабака, бесполого мужчину, каких много в этом кругу и которого можно просто купить за деньги. На какое-то время он устраивал ее, но потом она снова впала в хандру. Брендан Кэролл и был средством, чтобы преодолеть ее. Я видел даже, что она стала пробовать свои маленькие уловки на преподобном Стэнтоне.
Тут я вспомнила гримасу, которую скорчил Стэнтон при упоминании о Лотти.
— Послушайте, — повторила я, — вам не следует все это рассказывать. Мне ни к чему это знать!
— Нет, вам нужно это знать! — При этих словах он сжал мою руку. — Теперь вы стоите между этими двумя молодыми людьми, как некогда стояла Лотти. Вы приехали из-за Брендана, а остались здесь из-за Коннора. Какой бы вы ни сделали теперь выбор — а я думаю, он вам все же предстоит, — вас не должна смущать роль Лотти во всем этом. Теперь ни один из них не сможет любить ее, потому что они знали ее. Помните это. Теперь я оставлю вас. — Я остановила машину, и Отто Прегер начал вылезать из нее. — Но вы еще вернетесь? Теперь я не потеряю вас из виду?