И все это время Коннор был рядом со мной, представляя мне гостей, подсказывая, что следует делать, когда я была в затруднении, и, кроме того, несколько раз уводил меня в свой кабинет, чтобы я могла выпить бренди и немного отдохнуть. Весь день я чувствовала себя ужасно одинокой.
Одним из последних ушел пастор Стэнтон, к которому я еще в первый раз почувствовала некоторую симпатию. Сегодня он несколько раз пришел мне на помощь в разговорах с гостями, когда сказывалось мое плохое знание здешней жизни. На прощание он сказал мне: «Увидимся с вами в церкви. Однако Господь привел вас сюда в трудный час».
Когда гости разошлись, а в гостиной остались Энни и Бриджит, я пошла наверх, взяв с собой кошку. На площадке лестницы я услышала, как снизу меня окликнул Коннор.
— Спокойной ночи. Мора, — сказал он.
В этот день с нами переговорил адвокат О'Нил и сообщил, что завтра, после похорон, он вскроет и зачитает завещание леди Мод.
— Спокойной ночи, — сказала я.
— Видите, Мора, — продолжал Коннор, — сегодня вы хорошо справились со своей ролью, лучше, чем могли ожидать многие. Оказывается, не так уж плохо быть Тирелем и Шериданом.
— Уже поздно, Коннор, — ответила я. — Слишком поздно.
Следующий день был ясным, солнечным и ярким, так что мрачные люди в черном, собравшиеся в Мирмаунте и вокруг него, выглядели неуместно, а сотни птиц пели весенний гимн, несовместимый с трауром.
Коннор где-то раздобыл катафалк, запряженный парой великолепных вороных, которые повезли гроб с телом леди Мод на кладбище в Фермойле. Все, кто провожал ее в последний путь, прошли около мили до находившейся в этом селении великолепной приходской церкви, выстроенной некогда на деньги Тирелей. В этот день завод не работал, не работали также в имении Прегера. В толпе я встретила много знакомых лиц. «Упокой, Господи, ее душу», — повторяли все они, пока наша процессия проходила мимо их домов. Весь церковный двор был полон машин. В самой церкви находились только протестанты. Католики остались снаружи. Церковь была полна — здесь находились многие из поколения леди Мод, помнившие расцвет протестантства, но теперь оказавшиеся на обочине жизни, интересные лишь как напоминание о прошлом. Коннор сказал мне, что на похороны старой леди приехали жители доброй половины Ирландии.
Стоя у могилы, пока Стэнтон читал проповедь, я была неприятно поражена, заметив, что какая-то старуха сверлила меня ненавидящим взглядом. Когда наши взгляды встретились, она демонстративно отвернулась в сторону.
— Кто это? — тихо спросила я Коннора.
— Миссис Джеральдина Финдлей, свекровь Бланщ Шеридан. Кажется, они с леди Мод были большими подругами до того, как это случилось.
Когда проповедь закончилась и люди стали расходиться, непримиримая старая дама ушла первой.
Вечером многие явились в Мирмаунт, чтобы отдохнуть и перекусить. На этот раз гостей не стеснял гроб с телом хозяйки, общение между ними было более оживленным, разговоры — более громкими, и у О'Киффи чаще просили виски, чем чая. Прегер на этот раз присутствовал сам, и, хотя он старался держаться на заднем плане, однако был в центре внимания публики, успевшей уже изучить меня. Его присутствие, как и присутствие О'Киффи и некоторых других его служащих, порождало среди гостей всякого рода толки. Качество и количество виски, роскошный буфет, вообще вся дорогостоящая церемония говорили о том, что все это сделано не на деньги леди Мод, и гости с любопытством поглядывали то на Коннора, то на меня, то на Прегера.
Потом гости разошлись, дом опустел; последними ушли пастор Стэнтон и сам Прегер. Его ухода требовал этикет — предстояло решить главный вопрос.
Ответ на него мы узнали очень скоро, когда вместе с Джеймсом О'Нилом заняли места у камина в кабинете Коннора. Документ, который он зачитал нам, был написан кратко и ясно и выглядел более реалистичным, чем можно было ожидать от «безумной старухи».
Помимо доли, выделенной Энни, все имущество леди Мод Шеридан переходило Коннору Шеридану, «который хорошо мне служил».
Дочитав завещание, адвокат посмотрел на меня из-под очков и, словно предвидя возражения, сказал:
— Это завещание леди Мод в том виде, как оно было составлено два года назад. Как вы, может быть, знаете, я должен был приехать сюда именно сегодня для свидания с нею — если бы она была жива. Я не знаю, собиралась ли она внести какие-то изменения в завещание, но это ее последняя воля, имеющая юридическую силу. По моему мнению, закон будет придерживаться именно этого документа.