— Не надо надеяться, Энни. В жизни не все случается, как нам того хотелось бы.
— Это верно, мисс Мора. Ну да теперь Господь упокоил ее душу. Я буду молиться за нее, и вы молитесь, мисс. Господь с вами.
С тем мы и расстались. Последние слова Энни, как некое напутствие, еще долго звучали в моих ушах, когда я, наконец, уехала из Мирмаунта.
О'Киффи сразу провел меня в кабинет к Прегеру, как будто заранее знал, что хозяин готов меня принять.
— Я пришла попрощаться, мистер Прегер, — начала я разговор. — Я возвращаюсь в Лондон.
— Вот как! Но это как-то слишком спешно! Не могли бы вы задержаться здесь немного?
— Я не могу оставаться в Мирмаунте.
— Мирмаунт — не единственное место, где можно жить. В замке Тирелей есть свободные комнаты. Поживите здесь немного, отдохните, пока я съезжу в Нью-Йорк.
— Я не могу остаться. — Его приглашение было для меня очень соблазнительным, так как я чувствовала себя очень усталой из-за суеты и напряжения последних дней. Но я боялась уступить искушению, привыкнуть к иждивенчеству и роскоши. — У меня так много дел в Лондоне.
— Может быть, вам хочется уехать, потому что вы разочарованы завещанием?
— О нет! Я не хотела ничего получить. И с какой стати? Всего неделю назад я ничего не знала о существовании Мирмаунта и его обитателей.
— Разве нужна целая неделя, чтобы вам чего-то захотелось? Простите, но это звучит наивно, Мора. Для этого бывает достаточно и одного мгновения.
— Может быть. Но мне-то здесь ничего не надо… А как вы узнали о завещании?
— Еще раз простите, но мне было необходимо узнать об этом еще до отъезда в Нью-Йорк, чтобы успеть начать дело. Я велел О'Киффи поговорить с Энни вчера вечером… Так что это мне известно. Я уже звонил своим адвокатам…
— Постойте! Зачем же вы вообще всем этим занимались?
— Вам же, конечно, следует оспаривать завещание. А промедление может оказаться роковым.
— Но мне ведь ничего не надо! Я не хочу этого.
— Дело не в ваших желаниях. Для меня несомненно, что после вашего приезда леди Мод хотела изменить завещание, но просто не успела это сделать.
— Это только догадки. Она оставила законное завещание в пользу Коннора…
— У него нет никаких прав! Разве она не сказала ясно, что могла только сама даровать ему права, но теперь лишает его их?
— Но она также отвергла и меня, мистер Прегер. Помните, она сказала, что я ей ничего не дала, а она мне ничего не должна?
— Значит, вы в равном положении. — Он глубоко вздохнул. — Леди Мод скончалась внезапно и, если бы она смогла тогда подняться наверх, очевидно, изменила бы завещание.
— Но Коннор в любом случае будет бороться за свои права.
— С чем он будет бороться? У него нет денег, на имущество можно наложить арест, так что он и не сможет их добыть.
— Но ведь и у меня нет денег.
— Пустое. Я могу нанять лучших адвокатов в Ирландии, и пусть они сами думают, как вести это дело.
— Допустим, они добьются успеха. Но как быть с работой Коннора, с его надеждами? Такое решение суда нанесет удар в самое сердце стекольного дела Шериданов, а завод и так в тяжелом положении. Он не сможет существовать.
— Это Коннор не сможет существовать! — Голос Прегера загремел. — Он станет банкротом, и мы заставим его продать завод! Мы устраним его! — Теперь Прегер не скрывал своей ненависти к Коннору. Теперь от трезвой объективности, с которой он говорил об этом человеке прежде, и следа не осталось. Видимо, после того, как я узнала все, что здесь произошло между ними, он не считал уже нужным скрывать свои чувства.