– Добрый день, Виктор Андреевич. Я Светлана Челкашина. Охотница на вампиров. Вас должны были предупредить о моем приезде, – кивком поприветствовав хористов, я подошла к открытому окну.
В кабинете стояла невыносимая духота.
– Да, да. Звонило ваше руководство и Валерий наш Денисович замолвил слово, – полковник восторженно улыбнулся во весь рот – Вы поете?
– Нет, – я растерянно моргнула.
– Неужто, пением не увлекаетесь? Дома-то, подозреваю, шепотком мурлычете попсовые шлягеры.
– Ничего я не мурлычу. И я в принципе не люблю попсу. Предпочитаю рок.
– Рок-н-ролл тоже неплохо. Электрогитарой владеете? – по моей тупой ухмылке Свербилкин понял, что я не владею электрогитарой, и задал другой вопрос. – А с барабаном дружите?
Узнав, что и с барабанами я не дружу, полковник разочарованно замотал головой:
– Ай-ай-ай! Гитарист и ударник – это голова и сердце рок-группы. Куда ж без них? Да и у нас, как назло, вчера лучший барабанщик сгорел. Начальник крематория Кирилл Степаныч Пыжло. Чудесный был музыкант. Талантище!
– Как сгорел?
Недели не прошло, как я договорилась с Пыжло о мертвых вампирских душах, и тут выясняется, что он погиб.
– На работе и сгорел. В крематории, – брезгливо поморщилась пышная блондинка. – Допился до белой горячки и в печь сиганул.
– Подумайте, а вдруг Кирилл Степаныч не по собственному желанию запрыгнул в печь? Что если его туда втолкнули? Неужели, вы не думали о преднамеренном убийстве?
– А чего думать?.. Убийство? – с присвистом рассмеялся Свербилкин, – Сразу видно московского человека. Это у вас в Москве, Светлана, убивают кого ни попадя. А у нас в Волочаровске на старого алконавта даже вампиры не покушались. Что с него взять? Хату он давно пропил, жил в крематории. Но талант, как известно, не пропьешь. Как он на барабанах вжваривал! Перепонки трещали в ушах! Эх, если он с нами поехал на фестиваль, и жив остался бы, и наш ансамбль занял бы первое место, а не третье… Что вы! Какое там убийство?!! Перебрал бормотухи, и закатился в печь. Жаль, сам себя сгубил, дуралей, – полковник взял у одного из музыкантов баян и развернул его. Баян издал неприятный звук и умолк. – Так вы, девушка, не играете на музыкальных инструментах?
– Нет, не играю, – я оставила мнение об убийстве при себе – последовала совету Тихона об осторожности и секретности.
– Ни за какие бублики я не поверю, что у вас не было в детстве губной гармошки, – не унимался Свербилкин, накручивая ус на палец.
– Представьте себе, не было, Виктор Андреевич.
– Нехорошо, елки зеленые! Скажите еще, что в школе вас не учили тарабанить на пианино или пиликать на скрипке.
– Да, не знаю, как в Москве, а в наших школах учат музыке, – гордо отчеканил младший лейтенант с тонкими светлыми усиками.
– Меня не учили музыке, – утвердительно заявила я.
– Но танцевать вы точно умеете, Светлана. Простите, как вас по батюшке? – Свербилкин почесал коричневый от загара лоб.
– Олеговна. Я не умею танцевать.
– Как вы могли забыть, дядя Витя? – прошептала ему на ухо пышная блондинка, – Олег Челкашин – известный охотник на вампиров.
– Погоди, Зоенька, – полковник вручил ей баян. – Я сам бы вспомнил. Вот, что я хотел сказать, Светлана Олеговна. Насчет танцев вы не отвертитесь. На выпускном балу вальсировали? Значит, умеете танцевать. Я попал в яблочко. Так, шнапсель-дряпсель?
– Промахнулись, Виктор Андреевич. Пока выпускники танцевали на балах и катались на теплоходах по Москве-реке, мы с ребятами гоняли вампиров по Усть- Уренгою. Классный получился выпускной вечер. Разжились в деревне телятиной, огурчиками и самогонкой, развели огромный костер, пожарили мясо, выпили, закусили и давай прыгать через костер. Пашка Талунин подпалил джинсы. Мы здорово провели время на свежем воздухе. Всю ночь сидели у костра и пели песни. Но я молчала. Честно говорю.
– Никчемную девку прислали, – я услышала сиплый шепот из хора. – Никуда не годится. Шеф намекал их главному по телефону на ансамбль, а тому – горох об стену.
– Зато у нее хорошие рекомендации, – возразил другой музыкант. – Говорят, она вампиров без промаха бьет.
– Подумаешь, – возразил зачинщик спора. – Вот если бы она била без промаху, да с песней. А так сразу видно – не наш человек.
Я не успела красочно представить, какой была бы реакция вампиров, если бы я сражалась с ними, напевая “Эй, ухнем” или “Из-за острова на стрежень” или “Ой, мороз, мороз”, а может быть радиохиты.
Свербилкин оборвал полет моей фантазии.
– Очень-очень жаль, Светлана Олеговна. У вашего предшественника Ивана Иваныча был удивительно мощный голос. Прямо как в поговорке: “Есть такие голоса – встают дыбом волоса”. В мой казачий ансамбль требуются новые артисты. Завтра мы выступаем в семейном ресторанчике. Нам будет приятно, если вы придете на концерт. Он начнется в пять часов. Ресторанчик называется “Зайди Попробуй” и находится на Залихватинском бульваре.
– Я постараюсь успеть на ваш концерт, – я сделала важное лицо. – Но на данный момент я прошу вас предоставить мне под расписку нераскрытые дела команды Смолина.
– Сию минутку, – полковник пригласил меня в маленький кабинет. Вместе с нами вошли младший лейтенант, который гордился школьными уроками музыки, и Зоя. Хор столпился в коридоре, заглядывая в открытую дверь. – Вы извините, что я вас отвлекал от работы песнями и плясками. Подвинься, Берендеев, – он толкнул младшего лейтенанта, пробрался к облезлому сейфу и достал из кармана связку ключей.
Замок долго не поддавался. Запыхавшегося полковника решила выручить его племянница Зоя. После ее вскрика о сломанном ногте Свербилкин позвал на помощь кряжистого широкоскулого сержанта с забавно приплюснутым носом. Под азартные возгласы болельщиков сержант успешно справился с замком. Он выложил на табурет высокую стопку журналов, достававшую ему до кончика носа. На обложке верхнего журнала красовалась обнаженная девушка, ее прелести стыдливо прикрывали жирные красные слова: “Куколка хочет больше”.
– Да вы, оказывается, любитель клубнички, Виктор Андреич! – не выдержал удивленный сержант.
– Я? Вы что себе позволяете, Вертушников! – вскипел Свербилкин. – Чтобы я хранил срамоту в кабинете?!! Откуда она вообще взялась, елки-палки? А вы чего смеетесь? Марш на улицу, я сказал!
– Не торопитесь, Виктор Андреевич, – жестко произнесла я, опершись на стопку обеими руками и заглянув в выпученные глаза полковника. – Пусть участники хора останутся как свидетели.
– Свидетели чего? Это не мое. Разве непонятно?
– Мне тут многое непонятно. В первую очередь я хочу узнать, куда исчезли уголовные дела Смолина.
– Да шут их знает!
– Если шут знает, то я как представитель ФСБ требую немедленно доставить сюда этого шута, – Ох, как мне хотелось отыграться за все махинации местных властей! – Вы понимаете, Виктор Андреевич, что за кражу уголовных дел вам светит как минимум отстранение от должности. Я поставлю в известность службу собственной безопасности МВД и спокойно займусь своей работой. Уверена, что и без пропавших ориентировок я найду проклятую вампирскую стаю. А вот вам я не завидую, Виктор Андреевич.
– Зоенька, составь опись порнухи, – Свербилкин кивнул на глянцевую гору и удрученно опустился на стул, принесенный седым капитаном. – А вам, Светлана Олеговна, я готов поклясться, что первый раз в жизни вижу постыдные издания. Я не десятилетний малец, чтобы украдкой читать эротику. Дела вашего ведомства и подавно на кой мне нужны. Солить их, или мариновать? Или вместо плакатов клеить на стенку? Вы сами посудите.
– Судить вас будет судья, а не я.
– Послушайте, девушка! Здесь замешано колдовство! В городе колдунов пруд пруди. Поймите, я могу доказать свою непричастность к пропаже дел Ивана Иваныча. У вас в команде наверняка есть колдун. Так пригласите его сюда. Он вам скажет, что я получил под расписку папки с делами от ваших московских коллег и убрал в сейф. Больше я сейф не открывал. О пропаже дел я узнал в вашем присутствии.