– Меня замучила твоя неуверенность, Надь. Хоть бы раз сказала: вот так – точно. Стопроцентно. Ответь, мы победим врагов?
– Стопроцентно не знаю, – Надя невинно улыбнулась, постукивая снятой с волос заколкой. – Но я верю в лучшее.
ГЛАВА 33. Проблема
Не знаю, слышали ли дикие вампиры мои жалкие потуги изъясняться на их инфразвуковом языке, или они пропустили этот юмористический концерт, но Тихон от смеха свалился в кружевные листья папоротников, обнимая живот. Потом он из жалости ко мне или из аристократической тактичности справился с приступами хохота, и процесс обучения перестал смахивать на балаган.
– А сейчас я что сказала? – полюбопытствовала я, выпустив из натруженной гортани нечто среднее между вяканьем и писком.
– Какую-то неопределимую непристойность, – учитель поставил низкую оценку моему экспромту. – Нет, мы, разумеется, употребляем и скабрезности в сигнальном общении, – он слегка пригнулся и издал короткий резкий “вяк”, – Это в смягченном переводе означает: “Куда лезешь, дурень?” Употребляется, если ты приближаешься к жертве с закрепленного за вышестоящим вампиром фланга.
– На первый раз с меня хватит, – потирая саднящее горло, призналась я. – Мы и так распугали все живое вокруг. Хоть микроскопические успехи у меня есть, а Тиш?
– Для человека весьма недурно, – похвалил он, ласково заглядывая в глаза.
– Плохо, мы не взяли воды.
– А не махнуть ли нам, Светик, в “Попробуй Зайди”, – Тихон скрестил ноги, опираясь на сосну. – Давненько не видался я с Васяткой. Он считает себя потомком моего крепостного кузнеца Гаврилы. А я все не отважусь ему признаться, что на самом деле он мой потомок. В человеческой бытности я его пращура прожил с кузнецовой женой. Сам Гаврила не мог иметь детей. Вся родня Васятки живет в Лабелино. Он обещал их навестить. Проведать, как идут дела в моем бывшем поместье.
– Поздно, Тиша. Несмачные спят.
– А мы их разбудим. Негоже отказывать кавалеру, который приглашает в ресторацию, – рассмеявшийся вампир чмокнул меня в мочку уха, – Эх, жаль, у Васятки больно задиристая жинка. Так я ее лесными цветами задобрю.
– Ну хорошо, пойдем в ресторан, – я прижалась к нему – уютному и нежному, нырнув под его руку.
С Тишей так здорово! Можно ли его разлюбить?
В окутанном темнотой семейном доме-ресторанчике и примыкающем к нему дворике, загроможденному пластиковыми столами и стульями, не слышалось ни шороха. В окнах не горел свет.
– Обожди минуточку, – попросил Тихон.
Он оставил меня у запертых ворот, побежал с сорванным в лесу букетом волшебных цветов к служебному входу и... пропал.
Я стояла на пустынной площадке, слушая перешептывание бывшего помещика с потомком, когда напротив моей лунной тени затормозил проезжавший по свободной дороге крутой тюнингованный джип. Я так удивилась, обнаружив на ночной улице присутствие бесстрашного человека или нескольких людей, что не сразу поняла, кому принадлежит незнакомая машина. А когда узнала, прятаться в кустах было поздно.
– Подвезти? – Семен галантно распахнул дверцу переднего пассажирского места и засвидетельствовал особое отношение ко мне слащавой улыбкой.
Позади него сопели массивные бритые охранники с торчащими из ушей пружинками микрофонов.
Морское приключение заставило его вспомнить о личной безопасности.
– Я на работе, Сэм, – я на треть вытащила осиновый кол из сумочки и махнула рукой, – Уезжай.
Верховцев не уехал.
– Закрыто! – выйдя из машины, Семен подергал ворота, – Я покричу им.
Бедные Несмачные! Неужели, их каждую ночь кто-то будит?
Адресованный хозяевам заведения крик прилип к горлу Семена подобно лопнувшему пузырю жвачки, ибо в тот самый момент он увидел приближающегося Тихона с пестрым букетом в охапку.
– Я обо всем договорился, Солнышко, – вампир умело воспользовался моим оцепенением. Фривольно обнял пониже спины, притягивая к себе. – Васятка нас накормит.
У меня все заметано. А вы здесь какими судьбами, Семен, Борисович? – обратился он к попятившемуся сопернику, буравя того подсвеченным хищным взглядом. – Чай, не Ибица туточки, и не Сан-Тропе. У нас по ночам прогуливаться опасно. Чего доброго, покусает кто. Вам бы домой, в нагретую манекенщицей постельку, за семь замков. О сей прелестной барышне я как-нибудь без вас позабочусь.
Семен помотал головой, будто силясь очнуться от кошмарного сна, метнул на меня непонимающий, исполненный разочарования взгляд и бросился к машине.
– Сэм! – очнувшись от своего кошмара, я отпихнула Тихона, толкнув его на осиновый забор, и метнулась к Семену, исчезающему в салоне джипа, – Подожди!
– Для вас я Семен Борисович, – услышала сквозь захлопнувшуюся дверь, и машина рванула с места.
Я подняла руки над головой и опустила, как на школьной зарядке. Джип Семена можно догнать, но... есть ли смысл?
– Ты чего наделал, вредитель?! – с недобрыми намерениями я повернулась к поднявшемуся с асфальта вампиру.
– Спас от обмана тебя и его, – спокойно ответил Тихон.
– Ты меня подставил! – воскликнула я, давясь кипятком отчаяния, и растоптала брошенный у забора букет лесных цветов. – Мы с Семеном должны были поговорить по-хорошему. Я бы все объяснила. Он хороший человек… Надежный друг, понимаешь. Ты лишил меня возможности остаться с ним друзьями.
– Милости просим, – подошедший к воротам Василий спас предка от страшного возмездия.
Хозяин ресторанчика в красном фартуке, надетом поверх тельняшки и казацких шаровар, списанных с почетной службы в ансамбле Свербилкина, впустил нас и усадил за крайний к выходу столик.
– Это вам, Светлана, медовые варенички и компот из чернослива, – Василий переставил с подноса глубокую тарелку с варениками и стакан с компотом, – А это тебе, земляк. Я уж не ждал тебя увидеть. Думал, убила тебя новая охотница. А у вас, оказывается шуры-муры. Угощение для тебя сохранил, – он поставил перед Тихоном высокий стакан с густой от мясных волокон кровью и пластиковую форму для мороженого с кровавыми ледышками, – Тут и с отбивных, и с котлет натекло. Телята, гусята, поросята – все вместе. Ничего не пропало. Кушайте на здоровье, гости дорогие.
Василий сел напротив Тихона. Они полушепотом завели долгий разговор о родной деревне. Но как бы искренне ни радовался Несмачный встрече с господином своего пращура, восторг он выражал скромно; побаивался прикасаться к вампиру и смотреть ему в глаза. Жестикуляцию Василий также старательно сдерживал, но один раз его разлетевшиеся над столом руки едва не опрокинули мой недопитый компот.
– Ты не узнаешь Лабелино, земляк, – уверял Василий, – Я почти его не узнаю. Дворцов уйму понаставили, – он провел рукой над макушкой. – Толстосумов понаехало... Один богатей хочет купить твою усадьбу. Ее с зимы реставрируют. Колонны побелили. Каменных львов посадили у входа. Красота!
– Вернуть бы мне ту красоту, – переставший лизать “эскимо” Тихон ностальгически покачал головой. – Гнездышко мое родимое.
– Тиша! Тиша живой! – с радостным визгом к нам подлетела Олеся в цветастой пижаме.
Она потеребила вампира за руку.
– Приветик, ласточка, – улыбнулся девчушке Тихон.
– Я ошиблась в вас. Простите, – извинилась передо мной Олеся, – Вы не жестокий человек. Берегите Тишу. Он хороший.
– Опять он тута! – взревела с двухступенчатого крыльца Галина.
Ее распущенные волосы спадали на лоб и щеки, раздувшаяся на ветру голубая ночнушка делала ее похожей на яростный призрак мести. В правой руке воинственно настроенная хозяйка ресторанчика держала двухлитровую банку маринованного чеснока, а в правой – огромную разделочную доску.
– Я скоко раз те талдычила, Васятка, не приваживай сюда упыря! – напомнила Галина, – А ты чего расселась?! – рявкнула она на меня, – Ты ж специалистка по упырям. А это – упырь натуральный. Убей его!
– Тихон не опасен для общества, – я вышла из-за стола, приготовившись к защите подопечного, и вампир настороженно приподнялся.