— Где же мы будем ночевать? — прошептал Гаспар. О возвращении в Ломенваль он уже не думал. Вряд ли еще когда-нибудь он увидит свою деревню — так ему сейчас казалось. Что он станет делать, как жить, — об этом мальчик не задумывался. Однако его начал мучить голод.
Лошадь снова мчалась бешеным галопом среди деревьев, которые Гаспар почти не различал в темноте. Над головой мальчика проносились огромные ветви, и тогда ветер овевал его и свистел в ушах. Гаспар крепко вцепился в гриву, зарылся в нее лицом. Глаза его были полны слез.
— Ты хочешь убить меня? — шепнул он тихонько. Его не так страшила смерть, как было больно от мысли, что лошадь, которую он успел уже полюбить, так жестоко обманула его. Но вот, после часа скачки и мучительного страха лошадь вдруг перешла на неспешную рысь, и Гаспар увидел сквозь пелену слез песчаную равнину, а прямо перед ним стоял полуразрушенный дом.
Довольно высокая крыша с коньком когда-то была покрыта шифером. Она почти обрушилась, а внизу, среди нагромождения камней, уцелел только бывший каретный сарай: кровля над ним тоже обвалилась в нескольких местах, но стены были почти невредимы. Лошадь остановилась у самого порога. Большая дверь была сорвана с петель и валялась рядом в траве: насквозь прогнившая, она пролежала здесь, должно быть, не один год.
— Вот так странное место, — пробормотал Гаспар, спрыгивая на землю.
— Туристы редко сюда забираются, — отозвался чей-то голос.
В глубине закутка Гаспар увидел мужчину: он сидел на камне и подбрасывал щепки, поддерживая хилый огонек; дым выходил в отверстие между стеной и кровлей.
— Можно войти? — спросил Гаспар.
— Конечно, можно, входите — и вы, и ваша лошадь. Обсушитесь у огня. Хорошая была гроза, а?
— Очень хорошая гроза, — вежливо ответил Гаспар.
Человек был одет бедно и походил на бродягу. Гаспар присел на камень рядом с ним. Лошадь принялась жевать сено — в углу сарая лежала охапка.
— Я всего лишь путник, такой же, как вы, — сказал бродяга. — В городах не останавливаюсь: гостиницы такие дорогие. Я люблю лес. Возьмите немного хлеба.
— Благодарю вас, — замялся Гаспар. — Мне бы не хотелось...
Прошу вас, — настаивал незнакомец.
Гаспар не мог не признать, что попал, очевидно, в мир “чудаков”, как выразилась бы его тетка
Габриэль. Он уже увидел в этот день много такого, о существовании чего даже не подозревал, и прием, оказанный бродягой, был для него еще одним дивом. Этот странный человек не выказывал ни малейшего желания узнать, кто такой Гаспар и откуда он явился. Гаспар счел за благо проявить такую же скромность.
— Люблю грозы, — продолжал бродяга. — Вот сегодня я видел, как молния проскочила под радугой. Такое случается. Только, чтобы это увидеть своими глазами, надо пройти немало лье. Бывает, я работаю, но чаще брожу по свету.
— Вы читаете книги? — спросил Гаспар.
— Читаю книги, смотрю, слушаю.
Гаспару казалось, будто Ломенваль остался
где-то далеко-далеко. Сквозь дыры в кровле были видны звезды. Наступило долгое молчание. Гаспар доел свой кусочек хлеба. Вдруг он спросил:
— А вы ничего не слышали об одном мальчике? Ему столько же лет, сколько и мне, и он беленький, как я. Только он богатый, и волосы у него такие красивые...
— Красивые волосы, — повторил его собеседник, — ну да. Это, наверно, его я встретил — он кружил здесь с месяц назад. Мальчик убежал из дома, так ведь?
— Убежал из дома, — подтвердил Гаспар. — Он искал свой край.
— Возможно, это он и был, — кивнул бродяга. — Люди в Фюме о нем толковали не раз. Он приходил ненадолго, покупал немного еды то в одной лавке, то в другой, брал хлеб то у одного булочника, то у другого. И опять пропадал в лесах. Да, я много слышал о нем от людей. А не так давно его видели однажды утром в‘шикарной машине.
— В Фюме? — спросил Гаспар.
— В Фюме. Отсюда до Фюме два шага. Если станете спиной к дому, увидите тропу, которая ведет прямо к дороге.
— Это мне ничего не даст, — вздохнул Гаспар. — Его, наверное, давно увезли в Антверпен.
— Мало ли что, — сказал бродяга. — Разузнать-то можно. Вдруг он опять убежал, а то, может, говорил с кем-нибудь. Люди много чего могут рассказать, если их слушать.
Этот человек, похоже, считал, что все в порядке вещей и достаточно бьггь любознательными, чтобы нам открылся мир. Он еще раз повторил: от людей можно много узнать.
— Ну, спокойной ночи, сынок» — закончил разговор бродяга.
Он встал со своего камня и улегся в углу, там, где было немного соломы. Лошадь уже легла рядом с Гаспаром, и мальчик, совсем обессилевший, вытянулся прямо на полу, прижавшись к ее теплому боку. Он опустил голову на мягкую гриву и тотчас уснул.