Гаспар весил немного, но все же куда больше кошки. Весы резко качнулись в его сторону, кошка, враз проснувшись, пулей вылетела из своей чаши прямо на посудный шкафчик. Перебив добрую половину расставленных в ряд тарелок, она с перепугу сделала еще один великолепный прыжок и приземлилась точнехонько на середину стола, за которым сидели гости. Охватившая кошку паника, казалось, передалась всем присутствующим: никто не решался поймать пушистый комок, который, выпустив когти, метался по столу, опрокидывая соусники и бутылки с вином. Наконец обезумевшая кошка повисла на корсаже жены нотариуса и исцарапала ей все лицо. Нотариус и его сосед советник Перрен с трудом оторвали от нее разъяренное животное; их руки при этом тоже были изодраны в кровь. Кошка сиганула в окно, а Габриэль Берлико поспешила за бинтами, чтобы перевязать пострадавших.
Когда суматоха немного улеглась, все повернулись к Гаспару, который лежал как ни в чем не бывало на чаше весов. Разумеется, в случившемся никоим образом не было его вины. И все же, как еще не раз пришлось многим повторять потом, если бы не он, ничего такого не произошло бы. На окровавленном лице жены нотариуса каждому виделись зловещие пометы рока, и всем казалось, что Гас-
пар, вольно или невольно, стал его сообщником. А когда в гробовом молчании мать взяла наконец сына на руки, где-то вдалеке прогремел раскат грома и почти тотчас, словно в ответ, раздался протяжный клич стаи журавлей, летевших на север. На дворе стоял март; грозы — редкость в это время. Что до журавлей, не было ничего удивительного в летящей стае, но все долго не могли оторвать глаз от высокого окна, провожая взглядом клин, один из концов которого был не в меру вытянут.
Габриэль Берлико буквально вырвала Гаспара из рук матери и, показав его гостям, объявила во всеуслышание, что, невзирая на печальные обстоятельства, она все же просит поднять за него тост; пусть это будет, пояснила она, вызовом силам зла, витающим вокруг невинного дитяти. Жена нотариуса первой подняла свой бокал и пожелала юному Гаспару высоко нести имя Фонтарелей наперекор всем трудностям — а уж Габриэль Берлико наверняка сумеет ему в этом помочь. Ответом на ее речь был еще один раскат грома, и никто не знал, следует ли истолковать это как хорошее или как дурное предзнаменование. Гости разошлись довольно скоро.
Прошли дни, даже годы, но эти крестины так и не изгладились из памяти ломенвальцев. Правда, до тех пор, пока Гаспару не настало время идти в школу, ничего из ряда вон выходящего не замечали ни в гостинице, ни в поселке. Родители Гаспара время от времени являлись навестить сына и уходили, недолго погостив, явно довольные, что продолжают свою полную трудностей жизнь, коль скоро Гаспар избавлен от необходимости делить ее с ними. Старшие сестры Гаспара за день своего присутствия переворачивали все*вверх дном, и гостиницу мадемуазель Берлико наполнял адский шум. Потом, когда они убирались вместе с родителями
восвояси, на Ломенваль вновь нисходила привычная тишина. Покой окрестных лугов наполнял все уголки вплоть до кухни, и было слышно, как шелестит лес под бездонным небом. Обитатели гостиницы предавались своим повседневным делам, и эхо их шагов долго разносилось по комнатам, отраженное старыми стенами.
Но когда Гаспар начал учиться и, стало быть, ему пришлось чаще бывать на людях, произошло еще несколько заслуживающих внимания событий. Когда Гаспару исполнилось семь лет, он пошел в школу. Пожалуй, лучше было бы ему научиться читать годом-двумя раньше, но тетка колебалась — и не без оснований, — прежде чем выпустить его “в мир”. И действительно, Гаспар и двух недель не ходил в класс г-на Дюмерона, как однажды вечером, возвращаясь из школы, он вздумал забраться в стоявший у ворот грузовичок — это была машина гостиницы. Посыльный как раз собирался в город за покупками и ненадолго отлучился, оставив грузовичок на площадке. Как только Гаспар влез в кузов сзади, машина мягко тронулась с места. Оказывается, дорога перед “Большим оленем” едва заметно шла под уклон, что обнаружили только после этого происшествия. Посыльный забыл поставить машину на тормоз, и она пришла в движение — сначала покатилась тихонько, но вскоре попала на довольно крутой спуск, ведущий к церковной площади. JIo мен вальцы видели, как грузовичок без водителя пересек площадь; Гаспар с изумленным лицом сидел сзади, свесив ноги. Машина развила изрядную скорость, промчавшись через всю деревню, съехала с дороги на луг, а потом покатила по просеке в лес. Перепуганные люди бросились вдогонку. Габриэль Берлико во все горло кричала им вслед, что волноваться нечего.