— Да, еще эта пегая лошадь, — вспомнил Гаспар.
Снова прибегнув к помощи слуг, он рассказал о пегой лошади, которая объявилась в окрестных лесах.
— Удивительная история, — сказал Теодюль. — Эта самая пегая лошадь увезла тебя из Ломенваля, разнесла посудную лавку, а сегодня она же обратила в бегство Обираля. Может, она бешеная?
И Гаспар, и Теодюль говорили о лошади с некоторой опаской — так всегда бывает, когда мы сталкиваемся с необъяснимым.
— Как же предупредить Элен? — вернулся Теодюль к волновавшему обоих вопросу.
— Но, в конце концов, она ведь счастлива, разве не так? — возразил Гаспар. — Стоит ли нам вмешиваться? Наверно, надо мне вернуться в Ломенваль. Что ни говори, все кончилось к лучшему.
На этот раз Теодюль не понял ничего, как ни жестикулировали Марваль и служанка. Однако от его глаз не укрылась печаль на лице Гаспара.
— Одному богу известно, что еще может случиться, — сказал он. — Давай сначала разыщем Никласа.
Гаспар переночевал в той же комнате, что и в прошлый раз. Наутро Теодюль велел старому Мар-вал ю вывести из гаража грузовичок. Уже собираясь сесть в машину, Гаспар окинул взглядом огромный луг, на котором там и сям во множестве раскинулись палатки. Лето было еще в разгаре, и с каждым годом все больше туристов приезжало в эти места, где гостеприимный Теодюль предоставлял в их распоряжение свои земли.
— Может быть, кто-нибудь из них знает про дальний край, — задумчиво произнес Гаспар.
Теодюль тоже смотрел на палатки. Он сказал:
— Все может быть, надо только надеяться.
Мальчики уселись в грузовичок рядом с Марвалем, который уже сидел за рулем. Они спустились в долину и поехали через Ажимон к Тренту.
До Трента было еще далеко, когда навстречу им попалась бричка Никласа. Жером и Людовик шли по обочине, а Никлас сидел на козлах, держа вожжи, но не подгонял усталую кобылу.
Теодюль кинулся к своим друзьям.
— Как это мы раньше о тебе не подумали? — радовались Жером и Людовик. — Гаспар говорил нам, что ты не живешь в замке.
— Если бы я знал, что вы так близко! — твердил Теодюль, не слыша их.
— Вот мы и снова встретились, — сказал Никлас Гаспару. — Какими судьбами? Разве ты не уехал в Ломенваль?
— Есть новости, — ответил Гаспар.
— Новости? — повторил Никлас. — Сынок, что бы ни случилось, не надо усложнять себе жизнь. Видишь, у нас тоже новости. Лошадь уже ходит — видно, в оглоблях ей полегче. Сколько продержится, столько продержится, дальше и загадывать нечего.
Когда Никласу рассказали о двурушничестве Резидора-старшего, он только пожал плечами:
— Не знаю, не знаю, ребятишки, боюсь, что это ничего не меняет. Если вы хотите раскрыть Элен глаза, в этом нет ничего дурного. Только вряд ли у вас получится. Как бы вы не сбили ее с дороги, по которой ей суждено идти.
Теодюль объяснил Никласу, что приехал за ним прежде всего для того, чтобы пригласить погостить некоторое время на ферме — хотя бы до тех пор, пока лошадь не поправится окончательно. У Никласа были бумаги, необходимые для перехода границы, а имя Резидора знали на таможне достаточно хорошо, чтобы дело обошлось без волокиты.
Однако Никлас хотел дать лошади отдых, и они сделали привал у какой-то деревушки. Гаспар и Теодюль остались с ними. Мальчики болтали без устали весь остаток дня и почти всю ночь. Спать легли в бричке Никласа. Старый Марваль один вернулся в грузовичке на ферму. На другой день они все вместе пересекли границу. Никлас был тронут до глубины души добрым отношением и заботой Теодюля и потому, пока они жили на ферме, довольно благосклонно слушал, как мальчики наперебой строили планы.
Подходил к концу август. Лошади Никласа был обеспечен самый лучший уход; к ней даже пригласили ветеринара. Никлас и мальчики помогали Теодюлю во всех работах на его маленькой ферме. С жатвой покончили уже давно и теперь занимались заготовкой кормов. Вечерами друзья подолгу беседовали, сидя на крыльце и глядя на звезды. И вот наконец однажды было решено хотя бы попытаться поговорить с Элен.
Киногородок представлял собой скопление наспех сооруженных павильонов на вершине холма рядом с поселком Шеми. Коль скоро пробраться в замок Эммануэля Резидора не было возможности, оставалось разведать, в какое время Элен приезжала на студию, и проникнуть в городок в то время, когда она приобщалась к таинствам мира кино. Чтобы не насторожить церберов, предпринять первые шаги поручили Жерому и Людовику, которых ни Эммануэль Резидор, ни Обираль, ни слуги не знали в лицо. Для начала братья постараются передать Элен записку.