— Двадцать пятый? — удивилась Фернанда. — Мадемуазель, верно, шутит. Два года как туда никто не заглядывал.
— Вы что — спорить со мной вздумали? — прикрикнула на нее Габриэль Берлико. — Оставьте ваш омлет и ступайте, делайте, что я сказала.
— А кто без меня будет подавать ужин? — спросила Фернанда.
— Гаспар, — отрезала Габриэль Берлико.
Это слово возымело ошеломляющее действие.
Горничная на удивление проворно вскочила и, утирая рукавом рот, скрылась на лестнице. Посыльный, который тоже хотел было что-то сказать, поперхнулся. Габриэль Берлико села и бросила лишь один короткий взгляд на повара, появившегося на пороге кухни, — тот поспешно вернулся к плите. Гаспар не поднимал глаз от тарелки.
— Но ведь двадцать пятый... — не удержался посыльный.
— Ты слышал, Гаспар? — продолжала Габриэль. — Через пять минут ты должен быть на месте. Возьмешь белую куртку — она в шкафу в коридоре.
Никогда еще Гаспару не приходилось подавать в ресторане. Что такое, не повредилась ли Габриэль Берлико умом? Да нет, непохоже...
Двадцать пятый номер представлял собой мансарду с крошечным слуховым окошком; располагалась она под самой крышей, прямо над комнатами Габриэль Берлико. Гаспар тоже жил под крышей — он занимал мансарду в противоположном крыле, чуть более просторную. Двадцать пятым пользовались лишь в очень редких случаях, в канун большой охоты, когда съезжалось так много гостей, что разместить всех в деревне было невозможно. Даже летом, если какой-нибудь турист приезжал неожиданно, Габриэль Берлико не открывала этот номер. Она предпочитала предложить ванную комнату.
Гаспар догадывался, что мансарда должна была стать жилищем — по крайней мере временным — маленького беглеца. И впрямь, приход мэра и распоряжение тетки приготовить мансарду могли предвещать только появление исключительного гостя. Его запрут наверху, а Габриэль Берлико будет нести охрану этажом ниже — так у мальчика не будет никаких шансов бежать. Гаспар поспешно доел омлет, сходил за белой курткой и приготовился подавать ужин, как только первый постоялец появится в зале. Он надеялся высмотреть юного виновника суматохи через окно, выходившее на площадку перед гостиницей. Сквозь ветви бересклета в кадках ему была видна спускавшаяся к церкви улица. Немного погодя он увидел, как к дверям приближаются двое постояльцев — заезжие коммерсанты; они вошли в зал и уселись за столик. Гаспар ринулся в кухню за супом.
Ясное дело: тетка доверила ему подавать ужин, чтобы он не увидел беглеца. Она оставалась верна своему правилу: если речь идет о чем-либо важном, Гаспара надо держать подальше; пусть уж на худой конец побудет это время в ресторане. В который уже раз Гаспар оказался в стороне от событий; ему никогда не узнать, откуда взялся этот мальчик и кто он такой. Во время ужина — а Гаспару удалось вполне сноровисто обслужить полдюжины человек — он все поглядывал в окно и убеждался, что улица по-прежнему пуста. Габриэль Берлико появилась, когда он подавал салат. Она вошла с довольным видом, словно ей только что удалось устранить со своего пути непреодолимое препятствие. Судя по всему, маленького беглеца провели в “Большой олень** переулками и вошли с заднего двора, избежав таким образом любопытных глаз. Подавая десерт, Гаспар прислушался к разговору двух постояльцев, которые пришли ужинать первыми. Один из них был коммивояжером фирмы по производству сельскохозяйственных машин, другой продавал какие-то новые удобрения.
— Такое случается что ни день, — сказал
один.
— Говорят, его отец очень богат, — отозвался второй.
— Хуже нет балованных детей.
— Мэр сказал мне, что едва вытянул из него два-три слова — дикарь, да и только.
— Еще бы — верно, привык, что все его капризы исполняются.
— Он будто бы ищет свою семью и свой родной край.
— А что это за край?
— В том-то и вопрос.
Гаспар вслушивался, и ему казалось, будто говорят о его собственной судьбе. Постояльцы умолкли. Гаспар неподвижно стоял у большой медной кадки, из которой торчала пальма. “Что же это за край?” — повторял он про себя.
То, что он услышал, не укладывалось у него в голове. Разумеется, эти слова могли относиться только к тому, кого он мельком видел, к удивительному и таинственному беглецу, который хотел скрыться от людей. Как объяснить, что этот мальчик бежал от отца, чтобы разыскать свою семью? Может быть, его матери по каким-то причинам пришлось уехать из дому? Но он ищет еще и “свой” край — это уж вовсе непонятно. По знаку первого постояльца Гаспар побежал на кухню, чтобы принести кофе. Второй спросил липового чаю.