Выбрать главу

— Теперь ее осталось только прикончить, — печально вздохнул Никлас.

Жером и Людовик обнимали и гладили старую кобылу, а Никлас между тем отправился пешком в ближайшую деревню в надежде отыскать ветеринара. Он хотел все же удостовериться, что надежды не осталось никакой. Через час приехал на своей машине ветеринар и подтвердил, что лошади уже ничем не поможешь и жить ей осталось недолго. Тогда Никлас уехал вместе с ним, чтобы добраться до живодерни. Все это заняло довольно много времени; Никласу пришлось еще вести переговоры по телефону. Наконец прибыл грузовик с двумя рабочими, и Никлас помог им загрузить лошадь в кузов. На душе у него было тяжело, и он только порадовался, что Людовика с Жеромом нет поблизости. Подъезжая на грузовике, он не увидел их у брички и решил, что мальчики пошли прогуляться в лес. Когда машина уехала, Никлас окликнул их, но мальчики не отозвались.

Он даже не встревожился. Все его мысли занимала теперь одна забота: где взять новую лошадь? Однако, прождав с четверть часа, Никлас решил пойти поискать сыновей. С какой стати Людовику и Жерому вздумалось гулять в такой момент? Было уже два часа пополудни.

Никлас сделал довольно большой круг по лесу, стараясь не слишком удаляться от брички. Время от времени он аукал и звал сыновей, но те по-прежнему не откликались. Прошло еще полчаса, и вдруг он услышал в чаще стук копыт — от этого звука у него зашлось сердце. Даже еще ничего не видя, Никлас сразу подумал о пегой лошади. Несколько бесконечно долгих минут он ждал, не решаясь шелохнуться. Снова наступила тишина. Потом до него донеслись голоса Жерома и Людовика, которые звали его, и он увидел сыновей сквозь переплетение веток.

— Быстрее! — кричал Людовик. — “Она” слева!

Никлас обернулся. Пегая лошадь бежала прямо на него, но шагах в двадцати остановилась. Он тихонько пошел к ней. Лошадь стояла спокойно, даже не вздрагивая, словно ждала. Еще не веря своим глазам, Никлас протянул руку и удивился, как этот горячий и капризный скакун дал погладить себя по холке. Тут подошли Жером и Людовик.

— Она сама вышла на дорогу, — рассказывал Жером. — Мы ее погладили, а потом она убежала. Остановилась подальше, подождала нас, мы погладили ее еще, а она опять ускакала.

— Принеси-ка веревку из брички, — сказал Никлас. — Попробуем ее поймать — что мы теряем?

Лошади, казалось, очень нравилась ласка огрубелой руки Никласа. Прибежал Жером с веревкой; Никлас набросил ее лошади на шею, а та и не думала сопротивляться. Это было просто невероятно: они отвели присмиревшую лошадь к бричке, поставили ее между оглоблями. Она спокойно дала себя запрячь. Только шоры ей так и не удалось надеть. Когда дело было сделано, Никлас сказал:

— Вот это удача так удача. Я все думал об этой лошадке. Мы, конечно, попытаемся найти ее хозяина, но, пока он не отыщется, можем ехать дальше.

Никлас и мальчики, еще взбудораженные событиями дня, на этот раз спустились с холма без происшествий. Добравшись до поляны, все уселись в бричку. Никлас взял вожжи. Пегая лошадь шла в оглоблях на удивление послушно. Вскоре они увидели впереди развилку. Одна из дорог уходила вправо, но, чтобы добраться до Мааса, нужно было ехать прямо.

— По-моему, — говорил Никлас, — эта лошадь многому обучена. Она может так же отлично скакать под верховым, как и бежать в упряжке. Одно знаю — ее надо брать лаской, а я, наверно, похож на ее прежнего хозяина. Вот она меня и слушается, хоть норов у нее будь здоров.

Как раз когда Никлас заканчивал свою речь, они подъехали к развилке. Казалось бы, чего проще для лошади — бежать прямо? Но она вдруг рванулась и свернула на дорогу, уходившую вправо. Никлас изо всех сил натягивал вожжи, пытаясь заставить ее повернуть. Но лошадь упиралась, била копытами и ухитрилась пробежать по новой дороге уже с пол сотни метров.

— Я сейчас спрыгну, — сказал Никлас.

— Осторожней! — закричал Людовик.

Воспользовавшись тем, что Никлас чуть ослабил вожжи, лошадь припустила во всю прыть. Сперва она бежала быстрой рысью, и Никлас, как ни старался, уже не мог сладить с ней, а потом понесла, да так, что старую бричку качало, будто корабль в шторм.

По счастью, дорога была пустынна. Им встретились только два велосипедиста, которые едва успели съехать на обочину. Дорога шла по косогору, потом начались овраги: вверх — вниз. Чудо, что бричка еще не перевернулась.

— Подождем, — тихонько пробормотал Никлас. — Она скоро успокоится.

В пегую лошадь словно бес вселился. Бока ее покрылись пеной. На новой развилке, где дорога спускалась в долину, лошадь почему-то свернула на первую попавшуюся, плохо замощенную дорожку. Здесь ей пришлось чуть умерить свою прыть, но все же она бежала еще слишком резво, чтобы Никлас и мальчики могли спрыгнуть на ходу. Да и как было оставить бричку с инструментами и всеми пожитками. Колеса так подскакивали на ухабах, что старые оси могли не выдержать в любой момент. Испуганным пассажирам приходилось изо всех сил цепляться за скамьи. Они едва замечали места, по которым проносилась бричка. Сменяли друг друга заросли вереска и дрока, высокие деревья и мелколесье. Так прошло часа два. Лошадь сворачивала куда ей вздумается, то резво взбегала на холмы, то спускалась в тенистые ложбины.