— Взбесилась, — бормотал Никлас себе под
нос.
Они мчались над крутым обрывом; между стволами росших вдоль дороги вязов далеко внизу был виден Маас. Дорога здесь была такая неровная, что бричка опасно накренилась. Лошадь замедлила бег и перешла на мелкую рысь. Но тут как на грех колесо попало в рытвину, и бричка опрокинулась. Резкий толчок бросил Никл аса и мальчиков на брезентовую крышу. Лошадь рухнула на колени — она упала бы навзничь, если бы не оглобли. Жером первым выбрался из-под груды свалившихся на них вещей; он высунулся из брички и вдруг закричал:
— Элен и Гаспар! Смотрите, это Элен, она идет с Гаспаром по дороге! Вон они!
* * *
Элен и Гаспар уже бежали к бричке. Узнав Никласа и его сыновей, которые пошли им навстречу, Гаспар был так ошеломлен, что лишился дара речи.
— Элен! — только и сказал Никлас.
Они стояли друг против друга на разбитой дороге, не зная, что говорить дальше.
— Как вы здесь оказались? — спросил наконец Гаспар.
— Как? — повторил Никлас.
Он обернулся и показал на опрокинутую бричку. Только теперь Гаспар увидел пегую лошадь, лежавшую в траве между оглоблями. Мальчик кинулся к лошади и опустился возле нее на колени. Он обнял ее за шею, уткнулся лицом в спутанную гриву.
— Лошадка моя, красавица! Как же так? Зачем они тебя запрягли?
Лошадь мотала головой и тщетно пыталась встать. К Гаспару подошла Элен. Она протянула руку и погладила морду лошади. Тут пришел черед Гаспару объяснить, как он оказался на этой дороге, да еще вместе с Элен.
— Вот видишь, — заключил Никлас,— все эти медведи и пожары до добра не доведут, так что пора кончать с глупостями.
— Да я бы рад, — вздохнул Гаспар. — Давайте мы поможем вам поднять бричку.
Все склонились над опрокинутой бричкой. Верх ее уперся в откос. Правые колёса увязли в глубокой колее, а левые приподнялись сантиметров на двадцать над землей.
— Оси целы, — сказал Никлас. — Нам бы только веревки...
— Можно нарезать стеблей ломоносов, — отозвался Гаспар, — они длинные, крепкие, как лианы. Их много тут рядом, пониже на склоне.
Действительно, ниже по склону они увидели довольно большую лощину, густо заросшую кустарником; среди переплетения колючих ветвей там и сям торчали тонкие, но высокие деревца, обвитые толстыми стеблями ломоносов. Распутать и отрезать эти лианы оказалось задачей не из легких, а дотащить до брички — еще труднее, такие они были длинные и тяжелые. С грехом пополам их удалось продеть между спицами колес, намотать на оглобли и на косяки брички. Дальше дело пошло легче. Как только бричка встала на все четыре колеса, лошадь сразу вскочила и одним рывком вытянула ее на дорогу.
— Смотрите, как бы опять не понесла! — предупредил Никлас.
Гаспар обхватил лошадь за шею. Та стояла спокойно. Тут Никлас рассказал наконец о смерти старой кобылы и о том, как они встретили пегую лошадь.
— Наверно, ей мой голос понравился, — говорил он, — но только мы все сели в бричку, как милая лошадка вдруг показала норов, понесла, не разбирая дороги. Уж и не знаю теперь, как нам быть.
— Давайте мы поедем с вами, — предложил Гаспар. — Если нас в бричке будет больше, лошадь быстрей устанет, присмиреет и будет слушаться вожжей.
— Нечего тебе, Гаспар, с нами бродяжничать, тебе давно пора быть в Ломенвале, — нахмурился Никлас. — Да и Элен Драпер тоже надо бы вернуться туда, где ее ждут.
Гаспар и Элен принялись наперебой уверять Никласа, что вовсе не собираются пускаться в странствия, просто им, как и ему, нужно добраться до долины Мааса.
Близился вечер; погода стояла прекрасная. Воздух казался таким прозрачным, что деревья вырисовывались в нем четкими линиями. Ярко голубело небо. Свет его словно стал каким-то далеким, но то были еще не сумерки.
— Что ж, у нас есть еще часа два до темноты, — кивнул Никлас.
— Из первой же деревни я позвоню и вызову такси, — сказала Элен. — Высажу Гаспара в Ревене и буду у Резидора еще до того, как стемнеет.