— Дальний край! — воскликнула мамочка Женни. — Мы-то с тобой знали, что это значит.
Элен призналась, что пока еще толком не понимает, что это за дальний край. Женни задумчиво посмотрела на дочь:
— Ничего удивительного, что ты не помнишь, — так давно это было. Но я надеялась, что даже если ты забыла об этом, то хотя бы меня вспоминала.
— Я забыла, но я так хотела снова увидеть наш дальний край, — сказала Элен. — Объясни мне скорее, где он, этот край?
Женни снова ненадолго задумалась и наконец сказала:
— Я все объясню тебе завтра.
— Почему завтра?
— Завтра, — повторила Женни. — Сегодня нам еще столько нужно друг другу сказать. А твои друзья — кто они такие?
Она указала на Никласа, на Гаспара и на Жерома с Людовиком, которые как раз появились на пороге. Элен сказала ей то, что знала сама. Остальное рассказал Гаспар. Женни хотела узнать все — и о путешествии на Бермудские острова, и о причудах Эммануэля Резидора. Выслушав все до конца, до последней встречи Элен и Гаспара с Никласом на лесной дороге, когда перевернулась бричка, Женни вздохнула:
— Сколько интересного с вами произошло! Но не пожалеешь ли ты, дочка, что покинула господина Драпера и господина Резидора? Бели тебе улыбнулась удача, стоит ли отказываться от нее ради меня? Не лучше ли тебе продолжать свои занятия и сделать блестящую карьеру, а ко мне будешь приезжать время от времени повидаться? Ну сама посуди, что я могу тебе дать?
— Я хочу всегда быть с тобой и жить в нашем дальнем краю, — твердо ответила Элен.
— Об этом мы поговорим завтра, — снова сказала Женни.
Уже светало, когда они обо всем наконец наговорились — обо всем, кроме дальнего края. Гаспар узнал, что Женни часто встречала на ярмарках и праздничных гуляньях его родителей и его мать предсказала ей, что Элен явится нежданно-негаданно летней ночью. Все переменилось, мальчик это чувствовал. Наступала новая жизнь.
Под утро решили хоть немного поспать. Никлас ушел с мальчиками в бричку, а Элен и Женни остались в фургоне.
Наутро все стали собираться в дорогу. Что ни говори, а надо было Гаспару возвращаться в Ломенваль, а Никласу с сыновьями — добраться до Бельгии. Но никому не хотелось об этом вспоминать, и они решили проводить Женни — та собиралась на ярмарку в соседний городок.
Женни попросила Гаспара поехать с ней и с Элен в фургоне. Никлас взялся вести ее старенький автомобиль. Ехать надо было медленно, чтобы лошадь, которую снова запрягли в бричку — решили, что Жером и Людовик поедут на ней следом, — не разгорячилась и не вздумала опять понести. Впрочем, лошадь казалась теперь совершенно спокойной. Женни обещала, что по дороге расскажет Гаспару и Элен про дальний край.
В фургоне справа и слева было два маленьких низких оконца. Женни усадила Элен и Гаспара на лавку у правого оконца и заговорила. Никлас ехал не спеша, и вереница выстроившихся вдоль дороги деревьев медленно проплывала мимо.
— Та книжка с картинками — ты хорошо ее смотрела? Не сохранились ли в ней какие-нибудь листья? — начала с вопроса Женни.
— Да, там были листья и цветы, — кивнула Элен. — Листья дуба, березы, пальмы, и, глядя на них, я видела березы и пальмы, и даже море я все это помню.
Ветер свистел над крышей фургона и раздувал занавески на приоткрытом оконце.
— Когда тебе было пять лет, — говорила Женни — Ты у нас заболела. Это была тяжелая болезнь, очень тяжелая. Только чудо могло спасти тебя и чудо случилось, ты выздоровела. Мы тогда делали все, что было в наших силах, чтобы поставить тебя на ноги. Мы поехали с нашим театром в горы, потом к морю. У тебя был жар, ты часто бредила. Всюду, где мы проезжали, я срывала цветы и листья и приносила их тебе. Твоя кроватка стояла у оконца — вот такого, как это, и ты видела березы, пальмы, море.
— Дальний край, — прошептал Гаспар.
— Вы сейчас в дальнем краю, — сказала Женни.
— Яблони! Черная земля! — воскликнула
Элен.
За окошком показались яблони, сгибающиеся под тяжестью спелых яблок вдоль черной ленты заасфальтированной дороги.
— Скоро мы увидим и море, и пальмы, если только захотим, — продолжала Женни. — Но и это не все.
— Не все? — удивилась Элен. — Что же еще будет?
Из Рокруа они добралйсь до Лонуа. Там пробыли всего один день. Затем двинулись на восток, к верховьям Мааса, а оттуда спустились к Аргонну.
На третий день, под вечер, маленький караван остановился в Верзье, где готовились к большому празднику. Друзья помогли Женни поставить прилавок и натянуть навес, а потом все расселись в фургоне, чтобы отдохнуть и поболтать. Гаспар знал: вот сейчас Никлас заговорит о возвращении в Бельгию, и ему самому тогда придется наконец сказать, что пора ехать к тетке в Ломенваль.