Я погряз в пучине вопросов, на которые не было ответов, и тем не менее начал кое что понимать. Нина напала на меня, решив, что я разгадал секрет кактусов (или близок к разгадке). А значит, эти горшки и правда хранили страшную тайну!
Конечно, семья Нины, жившая непосредственно над штатом, была как на ладони, но эти люди наверняка имели тайные сношения. И не с кем-то, а с красными!
Мне представился треугольник, объединивший в себе моих сослуживцев, которые совершили позорное преступление, Ослова с его околополитическими играми и хозяйку «Серебряного месяца» — она, по-видимому, знала их секреты. Других фигурантов данного дела в Харбине не существовало по определению.
Но поисковая комиссия никак не могла заподозрить этих лиц. К тому же им было невдомек, что обычный рядовой вплотную приблизился к ужасной тайне. А вот Нина оказалась куда прозорливей и попыталась навечно заткнуть мне рот одним ударом клинка. Сам о том не подозревая, я попал в ситуацию, не оставляющую мне права выбора. Теперь я был просто обязан расследовать это дело. Даже вопреки собственным интересам...
Осознав, как влип, я поежился и принялся вглядываться во тьму. Казалось, оттуда в любой момент может вылететь никелевая пуля. Если бы только я обладал храбростью великих детективов, о которой был прекрасно наслышан...
Отгоняя от себя навязчивые мысли и пытаясь контролировать эмоции, я крадучись спустился на четвертый этаж и, чуть дыша, прошел мимо комнат, где жила семья Нины. Однако изнутри не доносилось ни звука, а двери были закрыты. Там она или нет, я не понимал. Странно... Не могли же Ословы так рано лечь спать? Похоже, их нет дома...
И тут мне в голову пришла очередная тревожная мысль, а что если все мои недавние умозаключения ошибочны?.. Но в этот момент я кое-что заметил: на другом конце длинного коридора, там, где находился танцевальный зал, сквозь бордовые портьеры пробивался кроваво-красный свет. Не помню, о чем я тогда подумал, но, увидев этот мистический луч, уже не мог оторвать взгляда от стеклянных дверей. Я подошел ближе и заглянул в щель между гардинами. На стене справа висел пейзаж с мельницами. Вероятно, полотно принадлежало кисти какого-то голландца. Под картиной, обращенные спинками к стене, стояли три вращающихся кресла, обитые красно-золотым атласом. На них сидели люди с белыми повязками на глазах! Я разглядел усатого великана в коричневой охотничьей одежде, по правую руку от него расположилась пожилая седовласая женщина, а по левую — худая благородная дама с орлиным носом. Это были Ослов, его мать и жена.
Я не мог понять, жив мужчина или нет, поскольку он был неподвижен. Мне рассказывали, что в России расстреливают, ставя лицом к стенке, однако люди находились в иных позах. Палачей я не мог видеть, но это, определенно, были члены поисковой комиссии.
Я застыл на месте как пригвожденный. Происходящее походило на дурной сон. На моих глазах был приговорен к смерти русский богатырь, заправлявший делами во всей Сибири, и его семья. Окаменевшие, с белыми повязками на глазах, они сидели в танцевальном зале, похожем на дворец, а я глядел на происходящее сквозь двери с двойными стеклами. Такая реальность страшнее любого ночного кошмара!
Конечно, в тот момент я не мог не вспомнить о Нине. Несмотря на всю жесткость принятых мер, ей как-то удалось ускользнуть. Вероятно, члены поисковой комиссии действовали по собственному почину... Но тогда я не был способен рассуждать трезво. Затаив дыхание, я ждал оружейного залпа, сотрясающего двойные стекла, но ничего подобного не последовало. Лишь время от времени откуда-то слева доносились тонкие японские голоса, похожие на комариный писк. Теперь Ослов энергично тряс и кивал головой, и до меня доносилось эхо его басовитого голоса, однако слов было не разобрать. Тем не менее я чувствовал кожей весь ужас этой сцены. Я силился расслышать хоть слово, чтобы подтвердить или опровергнуть свою гипотезу: мне казалось, что Ослов — шпион красных. Едва не прилипнув к стеклу, я нетерпеливо наблюдал за его лицом.
Но, забегая вперед, скажу, что мои соображения оказались ошибочными. Да и японские власти неверно оценили этого человека, полагая, что Ослов связан с красными. А последствия этого страшного промаха оказали влияние на всю Сибирь...