Выбрать главу

– Тебе как прирожденному квечу слишком легко досталось, я понимаю, – проворковала Хайди. – Хорст – такой лох. Просто большой дуралей-алекситимик. Ты этого в нем никогда не замечала. Вернее сказать, ты…

– …заметила слишком поздно, – подтянула Максин на припеве. – Да, Хайди, и, однако, несмотря на все это, я б иногда с радостью как бы даже приветила в своей жизни кого-нибудь настолько сговорчивого.

– Тебе, э, номер нужен? Хорста?

– У тебя есть?

– Нет, не-а, я собиралась у тебя спросить.

Они покачали друг дружке головами. Даже без зеркала Максин знает, что они похожи на парочку испорченных бабусь. Надо бы нетипично подкорректироваться – обычно роли у них немного погламурнее. На какой-то стадии их отношений, что длились вечно, Максин поняла: не она тут Принцесса. Хайди, конечно, тоже нет, однако этого не знала, на самом деле она считала себя Принцессой, более того – за много лет поверила, что Максин – слегка менее привлекательный шизанутый подпевала Принцессы. Какой бы сюжет в данный момент ни разворачивался, Принцесса Хайдрофобия неизменно в главной роли, а Леди Максипрокладка – языкастая субретка, тяжеловеска, практичный эльф, является, когда Принцесса спит либо, что типичнее, в растерянности и на самом деле выполняет всю работу по принцессинству.

Вероятно, подспорьем тут были корни обеих – из Восточной Европы, ибо даже в те дни в Верхнем Уэст-Сайде еще можно было отыскать некие давние внутриеврейские различия, из коих самым малоприятным, вероятно, было между хохдёйчем и ашкенази. Известно было, что матери шанхаили своих только что сбежавших с возлюбленными чад в Мексику, где их наскоряк разводили с вьюношами, которым светили завидные карьеры в маклерстве или медицине, либо с потрясными помидорками, у которых мозгов поболе, чем у тех, за кого они, по их мнению, выходили, но роковым недостатком их было имя из неправильного угла Диаспоры. Что-то подобное фактически случилось и с Хайди, от чьей фамилии – Чорнак – начинали звенеть всякие сигнализации, хотя до самолета дело не дошло. В той проделке наводчиком и, по необходимости, раздатчиком рубленой капусты выступил Практичный Эльф, наехав на Штрубелей на сумму, мило превышающую то, что они поначалу предложили для откупа от Хайди, польской шмакодявки.

– Вообще-то галицийской, – заметила Хайди. Совесть у нее при этом не задействовалась, чего опасалась Максин, поскольку Эван Штрубель оказался никчемным поцем, жившим в рефлекторном страхе перед мамашей, Гельвецией, чье своевременное появление тем днем в костюме от Сент-Джона и в раздражении не позволило Эвану и дальше клеить саму Максин – вот до чего серьезны, начнем с этого, были его намерения относительно Хайди. Не то чтоб Максин поделилась вероломством юного Штрубеля с Принцессой в подробностях, удовольствовавшись лишь:

– Мне кажется, тебя он в основном рассматривает как предлог смыться из дому. – Хайди была далека, дальше, нежели Максин рассчитывала, от безутешности. Они сидели за ее обширным кухонным столом, считали деньги Штрубелей, поедая брикеты мороженого и гогоча. Время от времени по ходу, под воздействием разнообразных веществ, Хайди впадала в рыданья:

– Он был любовь всей моей жизни, эта нетерпимая карга нас погубила, – на что Шизанутый Подпевала всегда с готовностью предлагал остроумные замечания вроде:

– Признай, малыша, у нее сиськи больше.

Определенные доли Хайдиного духа, должно быть, повредились – из-за того, что миссис Штрубель, вероятно, мимоходом обмолвилась об угрозе мексиканского развода, к примеру, – Хайди, как оказалось, постепенно втянулась в боренья с испанским языком, куда там Бобу Баркеру на конкурсе красоты «Мисс Вселенная». Языковой вопрос, в свою очередь, выплеснулся и в другие области. Представление Хайди об эхт латине, похоже, сводилось к Натали Вуд в «Уэстсайдской истории» (1961). Без толку было отмечать, как снова и снова со все меньшим терпением делала Максин, что Натали Вуд, урожденная Наталья Николаевна Захаренко, по происхождению была несколько русская, и ее акцент в картине, вероятно, ближе к русскому, чем к boricua[15].

Мальчик-поц отправился в ученичество на Уолл-стрит и уже, вероятно, сменил еще несколько жен. Хайди, с облегчением оставшись в одиночестве, занялась академической карьерой, и недавно ей дали должность в Городском колледже, на отделении поп-культуры.

– Ты в прошлый раз тотально вытащила мой мясной рулет из микроволновки, – Хайди беспечно, – не думай, что я не в вечном долгу.

вернуться

15

Пуэрториканский (особенно о тех, кто проживает в США).